Ватациса встречали восторженно, ревя до хрипоты, выкрикивая его имя. Впрочем, часть своего лаврового венка Иоанн справедливо решил уделить воеводе русичей, так что и Вячеславу тоже досталась изрядная доля чествования.
Сам Ватацис первым от всей души выкрикнул:
— Слава великому логофету русичей!
— Славная была победа, — улыбнулся Константин.
— Зато потом… — вздохнул Вячеслав.
— А что потом? — удивился Константин. — Вроде бы ты мне ничего такого не рассказывал.
— А я об этом вообще никому не рассказывал, — усмехнулся Вячеслав. — На кресте поклялся, что пока жив кое-кто — я молчать буду. Теперь только могу себе позволить.
Глава 3
Торопыга и Упрямец
— Выходит, кое-кто умер, — сделал вывод Константин.
— Выходит так. Вообще-то, Торопыга намного лучше меня рассказал бы, что да как там дальше было. Да и патриарх наш тоже. А еще… Упрямец, — помедлив, добавил он.
— Но их здесь нет, — развел руками Константин. — Ни того, ни другого. Так что придется тебе самому.
— А что за Упрямец? — оживился Святослав. — Я о таком вое и не слыхивал.
— Собака это была. Обычная собака, — помрачнев, нехотя произнес Вячеслав, но тут же поправился: — Хотя нет, какая уж там обычная. Скорее наоборот. Ну ладно, слушайте. Только я сразу предупреждаю, что рассказчик из меня не ахти какой.
Так совпало, что обоз с провиантом и вином прибыл из Константинополя в тот же день. Поначалу легкое облачко пыли, показавшееся со стороны столицы через час после завершения битвы, вызвало у бдительных стражей небольшое беспокойство, но тревога оказалась ложной. Это патриарх Герман прислал победоносному войску свой небольшой дар вместе с благословением и пожеланием скорейшей победы. Но если пожелание несколько запоздало, то все остальное оказалось как нельзя кстати.
Возглавлял обоз отец Амвросий, ласково улыбающийся направо и налево. Вот только когда он поглядывал в сторону русского воеводы, то наблюдательный человек мог бы заметить, как на одно краткое мгновение, не больше, в глазах его появляется что-то недоброе. Но кто же в такой великий день будет приглядываться к монаху, особенно когда тот привез не благословение, а нечто гораздо более приятное, и теперь щедро угощает всех подряд?
Через час веселился и пил весь лагерь за исключением дозорных и еще одного человека, который не был на страже, но к вину так и не притронулся — были причины…
Что вино очень вкусное — Николка знал еще с детства. Точнее, с момента своего первого причастия в маленькой церквушке, стоящей в соседнем селе. Мать, невзирая на свою набожность, ходила туда не часто, только на великие праздники. С тех самых пор сам запах вина сливался у Николки в одно целое с нарядным сарафаном матери, сладковатым запахом ладана и празднично оживленными лицами сельчан.