Под вечер наступила моя очередь кормить. Когда я держала малыша на руках, кормя его из бутылочки, на меня внезапно нахлынула волна сердечного тепла, и одновременно пришлось бороться с подступившими слезами.
— Если в ближайшие часы ничего не изменится, действительно придется сообщить в полицию, — сказал Патрик. — Что-то здесь не то! У меня очень нехорошие предчувствия…
И у меня тоже. Хоть мы и решили еще немного подождать, но долго тянуть с этим было уже нельзя. Мануэль пообещал не болтать в школе про наше прибавление в семействе.
Перед моим внутренним взором между тем разыгрывался фильм ужасов. Я видела Биргит, мчащуюся по автобану на машине, и Штеффена, бешено ее преследующего. А в конце — жуткое столкновение.
— А если оба родителя погибли в катастрофе? — спросила я Патрика. — Что тогда будет с Виктором?
— В таком случае, вероятно, подключаются органы опеки и попечительства, они и пристраивают ребенка у родных или в детском доме, а при случае передают его на усыновление, — предположил Патрик, исходя из соображений здравого смысла. — Но сам я с такой ситуацией до сих пор не сталкивался, как и ты. А вообще, скажи, Тухеры хотели ребенка или он был нежеланным?
— Биргит считала, что у нее не может быть детей, поэтому не предохранялась. А Штеффен хотел, хотя открыто в этом не признавался. А вчера он узнал из генетического анализа, что не мог быть отцом этого ребенка.
— Да, это ты мне уже рассказывала. Но кто же тогда вероятный отец?
Я невольно сглотнула. А потом выдала все как есть и сообщила обо всех подозрительных обстоятельствах, которые указывали на моего бывшего мужа. И что именно это могло быть причиной, почему Штеффен всучил этого кукушонка мне.
— И что, похож этот ребенок на твоего мужа? Во всяком случае, вполне возможно, — рассуждал Патрик, — что Биргит внезапно отказалась от малыша потому, что сама не была уверена в фактическом отцовстве и теперь боится сложностей.
— Этого я не знаю, — сказала я, — но когда я в первый раз заговорила с ней о беременности, она не производила впечатление счастливой женщины, готовящейся к материнству.
— С другой стороны, — сказал Патрик, — у всех млекопитающих материнский инстинкт довольно сильный. Не думаю, что твоя коллега принадлежит к виду черепах. Любая мать первым делом схватила бы на руки младенца и взяла его с собой, если бы ей по какой-то причине пришлось спасаться бегством.
— Ты рассуждаешь слишком биологически, — возразила я.
Мы продолжали ломать себе голову над этой ситуацией и все больше склонялись к тому, что случилось что-то нехорошее.