Что произошло в его голове дальше, восстановить нетрудно. Будучи всё же психоаналитиком по профессии, он довольно быстро отошёл от потрясения (мало ли какие причуды способна выкинуть человеческая природа) и принялся рассуждать прагматически. Я его не виню. Какой джентльмен его возраста и положения откажется от бесплатной ночи с женщиной, а заодно и от соблазна отыметь в её лице своего начальника?
Ваши догадки были правильными, инспектор. Роу изнасиловал Каролину, угрожая раскрыть её тайну. Поначалу она была так ошарашена, что у неё не хватило сил сопротивляться. Потом она взяла себя в руки и тоже стала рассуждать прагматически. Без союзника было трудновато, а Роу представлял собой идеальный полуфабрикат. Приведя в порядок причёску, Каролина снисходительно сообщила ему, что он зря растратил столько усилий; что она никогда не строила из себя недотрогу и не против приятно провести время с молодым брюнетом; что выдумка его бессмысленна, потому что в качестве доктора Арнесона она, Каролина, имеет все возможности упрятать его в сумасшедший дом – куда Роу, вполне вероятно, попадёт и без всякой помощи с её стороны, если начнёт рассказывать всякому встречному и поперечному, как своими глазами наблюдал превращение Арнесона в женщину. Она поведала Роу о том, что доктор, возвращаясь в привычный облик, не помнит никаких фактов своего бытия Каролиной, в то время как она превосходно помнит всё, что делает и думает доктор. Это и был её козырь, и она предложила ассистенту взаимовыгодную сделку. Так они стали любовниками. До сих пор не знаю, смеяться или плакать при мысли, что меня всё это время пользовал мой ассистент. Представляю, как хихикал про себя Роу, глядя на меня днём.
С помощью Роу ей удалось существенно облегчить свою двойную жизнь. Он раздобывал для неё чулки и платья в магазинах, работающих днём, и придумал, где хранить комплект женской одежды, чтобы до него не добрался Арнесон. Он следил за тем, чтобы вся эта история оставалась в тайне от домработницы. Он, наконец, помогал ей разыгрывать надо мною все эти штучки, когда требовалось передать мне какую-то вещь либо, наоборот, что-то выкрасть у меня. Выкрасть? Воровство у самого себя точно не описано ни в одном юридическом трактате.
Но тогда я ещё не знал, что имею дело с самим собой. Каролина, несомненно, подвергла меня медленной и изощрённой пытке, однако я её за это не виню. Мне не в чем её винить: она всего лишь хотела, чтобы я осознал истину. Если бы она рассказала мне всё сразу, я бы, вне всяких сомнений, отмахнулся от неё как от сумасшедшей и перестал бы отвечать на её письма. Нужно было самому очутиться на грани потери рассудка, чтобы понять и принять правду о своих отношениях с Каролиной.