На этом покупку домов пришлось прекратить, так как цены выросли до ста, а в отдельных случаях ста пятидесяти золотых. В квартале остались лишь зажиточные ткачи, которые с насиженных мест сходить не хотели или требовали реальную стоимость за свое жилье, да и рынок прекратил свой резкий рост, проглотив больше половины домов в квартале ткачей. К нашей семейной гордости, сорок процентов из домов, которые отошли к рынку, были в нашей собственности: десять домов у меня и двадцать пять – тридцать (точно не знаю) принадлежали отцу.
Я стал заниматься только рентой. Дело это на первый взгляд представлялось нехлопотным, но на самом деле оказалось не столь легким. Купцы тянули с арендной платой, некоторые гости могли уехать, не оплатив последний месяц, кто-то требовал починить забор или вывезти мусор, в общем, трудностей хватало. Расти полностью взял на себя торговлю, функции Рэнди по охране перешли к Оглу. В компанию наняли еще пару парней для помощи Расти. Нехватка людей была катастрофическая – сказывалось решение, что Рэнди и Фатт на некоторое время покинут дело.
За два прошедших года Рэнди стал прекрасно подготовленным восемнадцатилетним воином. Наша импровизированная школа, в которой друзья отца обучали владению мечом, арбалетом, магией, а главное, работе в команде, дала прекрасные результаты – пора было обкатать эти навыки в реальной жизни. Рэнди нанялся в караван, постоянно курсирующий до столицы, а потом на запад в глубь человеческого анклава. Фатт присоединился к Дорну в кузнице – у него был старший брат, так что в наследство кузницу ему не получить. А тут имелась прекрасная возможность стать мастером своего семейного дела, да еще и самостоятельно от старших. Раньше Фатти стоял у старшего брата на подхвате, теперь же, занимаясь с Дорном, он уже немногим уступал ему в ремесле. Одним словом, задачей ребят было набраться опыта.
Фатт успел сдать что-то вроде экзамена на старшего подмастерье, дававший ему право впоследствии стать мастером Гильдии кузнецов, правда, только при наличии собственной кузницы, а Рэнди как раз вернулся из своего затянувшегося путешествия по западным странам, когда случилась беда.
Мой отец, Гролег, Вилот и вся их команда, за исключением Дорна, который, как обычно, остался в своей кузнице, погибли.
Я впервые почувствовал себя тем подростком, которым должен быть. Опыт Виктора, его жизнь на Земле, казалось, дали возможность считать себя зрелым тридцатилетним мужчиной. Часто я ловил себя на мысли, что интересы моих сверстников резко разнятся с тем, чем занимаюсь я. Отец и его друзья говорили со мной не как с мальчишкой, а как с соратником. Все это создало ощущение, что я взрослее, выдержаннее, чем того требовал мой возраст. Но на деле все обстояло не так. Во снах это были эмоции Виктора, не мои, это были сны, а не жизнь. И только в это страшное время стало понятно, что, несмотря на все знания, хорошо поставленное дело и верных друзей, я все еще чувствую себя маленьким ребенком, которому нужны поддержка отца, его одобрение, участие и защита. Я скучал по его улыбке, по его молчаливому участию во всех делах, затевавшихся мной.