Что же до стоимости захвата «Баттерфилд», то тут, к сожалению, Окухара был прав. Пытаясь захватить контроль над этой издательской компанией, Ганис уже истратил двадцать миллионов из денег «Мудзин», а понадобится еще не меньше десяти. Если сделка по каким-то причинам не состоится, деньги пропадут. Ясуду Гэннаи, Императрицу и Хандзо такая потеря раздавит. В Японии считается преступлением, если человек не сумел справиться со своим бизнесом, и этот человек всегда остается один. Потерю тридцати миллионов долларов не потерпят в японской компании. Неудача Ганиса, что бы ее ни вызвало, означает для Ясуды Гэннаи смерть в позоре, для Хандзо — полную невозможность встать на место отца. А врагам Императрицы в «Мудзин» прибавит сил, они ее сделают чужой в собственном доме.
Его мысли вернулись к «Баттерфилду». Компанию удастся купить, если ее крупные акционеры проголосуют соответствующим образом. Не исключалось, вопрос решит инвестиционная фирма на Уолл-стрит, она держала крупный пакет.
Но этим сложности не исчерпывались. «Баттерфилд» — старая, солидная фирма. Одного намека на скандал, связанный с Уорреном Ганисом, вполне хватит, чтобы расстроить сделку. Подобно жене Цезаря, Ганис должен быть вне подозрений.
Ему было под шестьдесят — крупный мужчина, грубовато-красивый, с волнистыми серебряными волосами, движения его бывали то величественными, то дергаными — в соответствии с быстрыми переходами от хладнокровия к бешенству, характерными для него всю жизнь. В «Ганис Коммуникейшнз» он был не только председателем, но и главным акционером, что давало полную свободу в управлении компанией, которую основал его дед. Действовать он предпочитал сокрыто и тайно, не выдавая своих намерений до последней минуты. Открытым путем шел редко, предпочитая достичь цели не привлекая внимания. А это позволяло ему скрывать недостойные или нелегальные действия по отношению к конкурентам до тех пор, когда остановить его становилось невозможно. Он никогда не давал интервью, публичные заявления делал только через специального представителя корпорации, почти не вступал в контакты с теми, кто у него работал.
Служащие и конкуренты, однако, соглашались в том, что у него прекрасное деловое чутье и что успехом он обязан своей способности принимать здравые решения быстро и в неблагоприятных условиях. И лишь сам Уоррен Ганис знал истинный секрет своего успеха: всегда нужно монополизировать всю власть и уничтожать соперников.
* * *
Позвонив в банк и попросив приготовить деньги для Васэды, он поднялся в лифте на третий этаж, в свой личный гимнастический зал. Там ждал его у пенопластового матраса массажист, слепой японец, хрупкий беловолосый человек, владевший феноменальным искусством. В Японии профессия массажа когда-то предназначалась только слепым. Они долго, очень долго учились у мастера. Массажист в те времена объявлял о своем присутствии где-либо игрой на флейте. Ганиса радовало, что Дзасси, его амма, верен древним традициям и стоит на коленях у матраса, наигрывая печальную мелодию на маленькой деревянной флейте.