Издатель закрыл глаза, когда Дзасси приложил маленькую тонкую трубочку к тому месту на теле, куда вопьется игла. Затем, пользуясь большим пальцем, старик осторожно ввел иглу через трубочку в умащенную плоть. Поместив в Ганиса девять золотых и серебряных игл, амма потянулся к покрытым бархатом платиновым иглам. Это были особые иглы, сами по себе почти лечение. Дзасси вколачивал их маленьким серебряным молоточком, без трубки, и когда закончил, спина Ганиса походила на подушечку для иголок.
Невероятно, но Ганис боли не чувствовал. Он чувствовал себя обновленным. Полным энергии. Готовым сразиться с миром. В последнем разговоре с Императрицей он пытался рассказать ей, насколько стал зависеть от иголок Дзасси, но она была не в настроении обсуждать акупунктуру. Заботило ее только одно — чтобы он приобрел «Баттерфилд» и побыстрее. Иначе позор падет на Ясуду Гэннаи, который был Ганису как отец. И может даже выйти, что на этом кончится карьера ее сына в «Мудзин».
— А у вас, — пригрозила она Ганису, — не будет влиятельных друзей в компании. Об этом позаботится Тэцу Окухара.
— Он уже дал мне это понять. Говорит, предпочел бы видеть на моем месте другого.
— Так или иначе, Уоррен-сан, он собирается полностью лишить вас поддержки «Мудзин», если станет президентом. Это будет тяжелым ударом по вашему бизнесу, вы понимаете, конечно. Ради себя, равно как и для нас, вы должны не допустить, чтобы он унаследовал моему мужу. Умоляю вас, не подведите — да ведь и муж очень ценит и почитает вас.
Ганис понимал, что Императрица, при всех ее недостатках, более чем права, когда настраивает его на всяческую помощь Ясуде Гэннаи. Президент «Мудзин» был его скалой, его учителем во столь многих вещах, и сейчас мир казался блеклым и ненужным без мудрого совета старика. Ганис не мог отвратить его смерть, однако мог успешно заключить сделку с «Баттерфилдом», а тогда старик умрет спокойно.
Ясуда-сан был его первым любовником. Эта связь осталась единственной гомосексуальной в жизни Ганиса, он ничего подобного не повторял, но и о первой не жалел. Мальчиком он был глубоко влюблен в зрелого уже тогда Ясуду, и оба не выделяли половую любовь во что-то особое и не видели в ней ничего постыдного. Важно лишь то, сказал Гэннаи Уоррену Ганису, чтобы человек умел давать и принимать любовь.
В течение многих лет издатель был инструментом в руках Ясуды в тщательно оркестрированной пропагандистской кампании, направленной на создание благоприятного делового климата для «Мудзин» в Америке, а началась кампания еще на исходе Второй мировой войны. Ганис, выполняя приказы Гэннаи, использовал свои публикации и влияние для поддержки американских политиков, законов и организаций, благоприятно расположенных к Японии и ее торговой политике. Опираясь на деньги «Мудзин», он выступал спонсором книг, статей, академических научных групп и конференций Восток-Запад, выступающих за гармонию с Азией. Тонкое планирование проводил Ясуда Гэннаи, а инструментом и действием был Ганис.