Маша зарыдала, слезы лились из ее глаз, мне стало плохо, я тоже читал Чуковского, да она напутала с названием, книга называлась "Балтийское небо". У меня у самого прослезились глаза, когда я читал то место. Хоть я перечитал книгу еще раз пять, но то место перечитать не смог, духа не хватило, воли не хватило, смелости не хватило...
Обнимаю Машу, прижимаю к себе, и говорю, говорю, говорю.
- Мань, успокойся, не бездушный я, и все понимаю. Думаешь мы тут зря воюем? Думаешь зря, погибают парни? Нет, же понимаешь, чем больше мы тут фашистов убьем, чем больше мостов им взорвем, чем больше полотна железнодорожного разрушим, тем слабее станет натиск фашистов.
Мань, ну Мань, успокойся, хочешь, я для тебя буду приносить уши убитых мной гитлеровцев?
- Молчи дурак, нафиг мне эти уши, прости меня, я немного переборщила. Просто вспомнила, то что видела в музее Блокады, опять же книгу Чуковского. Это же тебе, не твой Конюшевский, это серьезная книга.
- Мань, я читал ее, она называется "Балтийское небо", зато там летчик Серов, спас же ту женщину, и ее детей.
- Плохо ты ее читал, Серов тогда в госпитале лежал, а детей и женщину вывез Лунин, ну или как там его фамилия была, ну майор.
- Точно, все верно прости, Маш, мир?
- Мир милый, конечно мир, сорвалась я, просто видела я позавчера наших красноармейцев расстрелянных, они-то солдаты, но немцы еще расстреляли и семьи их укрывшие...
- Мань, пошли к людям, а то от этих мыслей и мне хреново, и тебе не кайф, а так хоть развеемся. Тем более нам себя корить не за что, ты вон с крепости себя показала, и я понемногу воюю.
- Ладно милый, иди, я щас приду в себя, умоюсь, и пойду к себе на склад.
Блеать, кричать хочется, матерится на весь лес, суки фашисты, твари...
Иду к Елисееву, настрой на нуле, хуже некуда, шас бы мне какой Отто Скотинацени попался, я бы его на куски провал, загрыз бы нахрен. Гитлеру бы эпиляцию головы и морды сделал бы, выдирал бы волосенки с головы и усов по одной.
- Привет, сотрудникам невидимого фронта, - приветствую особистов, о чем-то говорят сержант госбезопасности Легостаев, и его коллега Архалуков.
Здравия желаю, товарищ комдив, - оба безопасника отдают честь.
- Елисеев здесь?
- Да товарищ капитан, Каллистрат Аристархович, беседуют с Карасевичем, ну с Михасем.
- Войти-то можно?
- Да, конечно можно, - "милостиво" разрешает Легостаев, вот жук гебешный.
Вхожу в землянку, мимо часового, тот отстранившись приветствует меня, приятно.
- Добрый вечер, товарищ Елисеев, как ваши дела?
- Привет Фарход, присаживайся, ну как, отдохнул с дороги, Мария Сергеевна, не замучила?