Познакомился, проводники: украинец лет тридцати пяти, высокий худой соломенного цвета волоса и овальное лицо. Поляк в отличии от украинца, среднего роста, но коренастый почти брюнет (тоже наверно из Сандомира), с квадратной челюстью и карими глазами. И целая толпа польских патриотов, причем не все они поляки, нашлись даже двое русских, трое западных украинцев, и четверо белорусов с одним армянином. Послелний оказывается из Львова, и тоже интербригадовец. Легостаев сразу принялся знакомится со своими бойцами. Поляки вооружены кто чем, есть и царские трехлинейки, и немецкие карабины, и какие-то чешские и иные ружья, а у львовского армянина в руках вообще "бур", ну винтовка из времен англо-бурских войн.
А оба проводника, увидев Семенова, обрадовались ему как родному брату, оказывается Романыч, отметился в Испании под именем капитана Серхио Веласкеса. Под Гвадалахарой наша троица, оказывается, вместе воевали против франкистов. Затем семеновскую группу, к к селу Армадово повел Ковальчук, а нашу группу повел Онищук (не Петро, а который испанец). На этом этот день закончился, начинается новый день.
25 июля 1941 года где-то в Польше (в 50-100 км от границы СССР).
По дороге к нам присоединились Онищуковцы, и Онищук как с братом обнялся с Артуром, так как, все этапы их пути мы знали (по радиограммам) в отчете не было необходимости. Кстати оказывается, немцы усилили гарнизон V дополнительной ротой, плюс собрали артиллерию и несколько из починенных танков. На остальные танки экипажей у них нет, если бы пехота могла воевать в танках, она бы называлась не пехотой.
За пять-шесть километров от Прошкува мы остановились, что бы прикинуть конкретный план атаки, на дворе глубокая ночь, и потому скорей всего, враг нас не ждет. Потому на позиции танков и артиллерии врага, пойдет сотня Бондаренко. Для бесшумности, копыта лошадей обернуты тряпьем, и в атаку кавалеристы пойдут поотделенно с разных сторон, все остальное окружается пехотой, и пехота тоже идет по возможности бесшумно. Как только, пехота входит в контакт с противником, закидываем тыл противника минами, бойцы уже сняли с машин батальонные минометы. Ротные минометы, так же как и батальоные, совместно с расчетами пехота несет самостоятельно, с той же группой идут обвязанные патронташами к 37мм минометам лопатко-минометчики (или миномето-лопатчики?)
Танки, наша ударная сила, но они громыхают как сотни пустых металлических бочек, скатывающихся в бесконечную каменную пропасть. Потому танки, с танкистами остались позади, и вперед рванут с первыми выстрелами, а до того идем в тишине, кстати все псевдомонголы пошли в кавалерию. Даже Йигитали со своим "мечом милосердия" оказался у Бондаренки, а лучники само собой, выбрали сотню имени Щорса, и тоже стали опсищуками. Наступая, охватываем немецкие дозоры, дзинькает в ночи тетива луков, и злые острые стрелы летят в осоловевших от ночной тишины часовых, вжик-вжик.