Маг с улыбкой указал на пристроенный с левой стороны небольшой флигель.
– Спасибо, – комок встал в горле, и Бэла прижалась лицом к груди жениха, комкая в ладонях тонкую рубашку. О духи, а она сегодня позволила целовать себя другому мужчине.
Из мучительных воспоминаний ее вырвал голос матери.
– Бэла, – шепотом позвала невысокая рыжеволосая женщина с седыми прядями в по-прежнему густых волосах, – поздно уже, и Лия давно спит, идем.
Поднявшись со вздохом, целительница склонилась над кроваткой и поцеловала бархатистую щечку, оправила сбившееся набок одеяльце и на цыпочках вышла в коридор.
– Ну как, дочь, нашла Снежка?
– Нет, мама. Их не продают даже в нашей столице. Они из королевства, откуда родом король.
– Из самого Танкелира?
– Да.
– Далеко, – вздохнула женщина. – Бэла, а кто подарил Лие кролика? Ты так мне и не сказала.
Смущенно потупив глаза, целительница негромко ответила:
– Ее отец.
– Отец?! – Мать тут же зажала рот рукой, заглушив вскрик, схватив дочь за руку, довела до соседней двери и затянула в спальню.
– Так, рассказывай, – велела она, уперев руки в бока.
– Нечего рассказывать. Появился вдруг во время защиты, подсунул под дверь записку с ответом на вопрос Листера, потом поймал меня в пустом коридоре и поцеловал, – мать сдавленно ахнула, – а после прибежала Лия, окатила нас обоих водой, а он ей подарил кролика.
– Он догадался?
– Конечно, догадался, мама. У нее кудри белоснежные. В нашем окружении я больше таких людей не видела. Эх, что ей стоило родиться с рыжими волосами.
– А ты, дочь, ты сама как? Как отреагировала?
– Никак, мам, я до сих пор еще в себя не пришла.
Мать покачала головой.
– Что? – Бэла никогда не любила вот этого ее взгляда.
– Не оттолкнула, значит, раз Лия вас водой поливала.
– Мама, я ведь объяснила, что растерялась от его напора.
– Эх, дочь, присказку знаешь? Первая реакция самая верная.
– Да при чем тут присказка? Когда тебя так сильно шокируют собственным появлением, а потом вдруг кидаются целовать, любой отреагирует неадекватно.
– А Истору ты рассказала?
– Нет.
Мать снова покачала головой и тяжело вздохнула. Теперь уже Бэла уперла руки в бока.
– Мама, прекрати, пожалуйста.
– Ничего я тебе не говорю, – махнула рукой женщина, – взрослая уже, сама разбирайся. Благо, теперь уж он тебя не похитит.
Сказала и вышла за дверь, посеяв и в без того смятенной душе Бэлы еще больший разлад.
А рано утром в дверь дома позвонили, и курьер доставил к порогу небольшую голубую коробку, в которой оказался настоящий снежный кролик.
Зор сидел в огромном холодном кабинете. Ветер врывался через распахнутое окно и гонял по комнате бумаги. Вот уже час как аристократ, расположившийся за старым письменным столом, не сделал ни единого движения, даже не предпринял попытки разжечь камин.