- Опять игра словами, - его палец ласково прошелся по коже, я начала дрожать.
- Верно. Оцени разницу, я могу сделать тебя очень сильной, достойной рода Седых, достойной Алисы. Но, - он наклонил голову, - Ты должна прийти ко мне сама. Прийти, попросить и остаться навсегда. Я сберегу твою душу. Слово демона.
- У меня есть еще время, - возражение вышло жалким и беспомощным, сотня дней там, или десять здесь.
- Нет. Его у тебя нет, - стоило словам слететь с его губ, как руку свело от горячей боли, тот раскаленный гвоздь, что воткнул Простой так и не вытащили из раны, - Вы долго добирались. Срок почти истек.
Я знала, что он прав, мы появились в цитадели через семь отпущенный руной дней. И видят ушедшие, можно было бы давно все закончить, но каждый раз подходя к черте, я отступала, как всегда.
- И тогда где же тут выбор? Где?
- Выбор не в том закладывать душу или нет, а в том, как и кому это сделать, - он говорил с невыносимой мягкостью, как с маленьким ребенком, как с Алисой, когда она в первый раз подралась с Муськой.
Я вспомнила, как Простой говорил Пашке, что она расскажет о своем проступке сама, на своих условиях. То же самое теперь предлагал Кирилл. И могу сказать, ни черта от этого не легче.
- У тебя чуть больше суток, - он встал.
- Я могу заключить сделку с Александром, - запальчиво сказала я отступая.
- Можешь, - мужчина пошел к выходу, - Это и будет обещанным выбором. Я или мой вестник.
- Кирилл, - окликнула я, и он, остановившись, повернул голову, - Зачем все это? К чему?
Его глаза посветлели, снова становясь прежними. Из прозрачной глубины выглянул тот, кто всегда был там, до того как мы встретились, до того как мы расстались. Настоящий Кирилл, демон, холодный, расчетливый и жестокий. Не человек. Зверь. Затянувшаяся на десять лет роль сыграна на бис еще раз. Привычная маска хорошо легла поверх холода севера, но уже не смогла скрыть истины.
- Ты придешь, - ровно сказал он, - Или тебя приведут. Это тоже выбор.
Дверь мягко закрылась. Я села на ковер, рядом с обломками ящика. Все навалилось как-то вдруг, разом, на самые обычные человеческие плечи. Пока человеческие. Мы действительно слишком долго возвращались, может потому что не очень хотели? Мы шли с победой, которая горьким привкусом поражения осела на языке. Каждый шаг приближал нас к выполнению обязательств. Мы знали, что на этот раз не отвертимся. И я, и Мартын, и молчаливая Пашка. Это знание отнюдь не наполняло счастьем, и не заставляло мчаться ему на встречу со всех ног.