Я коснулась золотых колечек, знала, что она этого ждет, но не могла удержаться, рефлексы слишком сильны. Хлопнула дверь, Пашка вытащила Мартына из зала.
- Ушедшие, я ведь пыталась привлечь твое внимание к ним. Бес толку, люди такие толстокожие.
- В них нет магии, - я вспомнила, как Кирилл подарил их мне, пока новорожденная Алиса спала в кровати, вспомнила купание в чистом источнике, вспомнила поцелуй демона и его морозное прикосновение. Уверена ли я была в том, что сказала? Конечно, нет. Сережки, как минимум, служили пропуском в серую цитадель, а как максимум... Об остальном я предпочитала не думать. Тамария была права, нельзя открыть глаза тому, кто хочет оставаться слепым.
- В подарках всегда есть сила, и не важно вымышленная она или настоящая, - южанка коснулась рукой подбородка, слишком нарочитый жест, чтобы быть искренним. Ровная загорелая кожа, драгоценные камешки и рябь, прошедшаяся по запястью, так видится конец асфальтовой дороги в жаркий день, когда воздух дрожит и картинка проступает, словно сквозь каплю воды. На тонкой руке миллиметр за миллиметром появлялось украшение, браслет если быть точной.
Эффектная демонстрация силы демона, пока он этого не захочет, ты этого не увидишь. А когда захочет, ты об этом пожалеешь.
В самом браслете не было ничего необычного, колечки - звенья, цепляющиеся одно за другое, выполненные без особого изящества, таких изделий в каждом ювелирном с десяток. Ничего особенного. Почти. Если не обращать внимания на размер и обработку металла колец, составляющих удивительно гармоничную пару моим сережкам.
- Мой подарок, - не выдержала я.
- Нет. Мой, - Тамария повертела браслет - цепочку на руке.
Кирилл остановился. Я ощущала его всем телом, как стену уплотнившегося воздуха, словно рядом зажгли газовую горелку, но в отличие от настоящего пламени, это совсем не испускало тепло.
- Кир создал его для меня за два дня до рождения легенды зимы, - она скривилась, - Кто бы мог подумать, что человеческая девчонка произведет на свет столь сильное потомство. Но даже тогда, я думала, что он просто заберет ребенка. Ушедшие, так поступил бы каждый, - она повернулась к Седому, - Любой кроме тебя. Ты оставался с ней еще десять лет, создав амулет матери и доверив наследницу предела человеку. До сих пор не понимаю почему...
- Ты врешь, - я попыталась рассмеяться, но их горла вырвался только сухой и царапающий звук "кха".
- Если тебе так угодно, - она издевательски склонила голову, - Ты живешь в мире иллюзий и до сих пор не можешь из него вылезти, как ребенок из давно уже маленьких ползунков. Ты видишь то, чего нет, во всем, во мне, в нем, - она снова посмотрела на Седого и коснулась его плеча, таким простым и интимным жестом, - Демоны очень упрямы, сильны, изворотливы, они многое могут, почти все, кроме одного. Они не умеют любить.