Варсонофий почувствовал как куда-то упал плашмя, и открыл глаза. Вокруг трава, солнце (примерно полдень, по его положению), деревья и красноармейцы, одетые в форму начального периода ВОВ (без погон).
- Ты, Пыжик, ты чего тут мельтешишь, сейчас как дам в кочерыжку, сразу заснешь тупица. - Угрожающе говорит, лежащий рядом боец Бородворкину, причем буква "г" у бойца больше похожа на букву "h" ну или на тюркскую "?". Видимо боец откуда-нибудь из-под Ростова, или Донецка решил Кварцев-Бородворкин.
- Я не Пыжик, я Кварцев-Бородворкин.
- Слышь, дурень, я тебе точно трепанацию черепа сделаю. Ты что головой ударился, или с ума сошел? Ты красноармеец Юлий Пыжик, правда красноармеец туповатый, да и трепло порядочное, короче заткнись, и так все устали пока шли, впереди немцы, еще тут ты сказки порешь.
И боец сопроводил свои слова хорошим тумаком, параллельно дополнив тумак, пинком по дряблым ягодицам Бородворкина, ставшего Пыжиком.
И Варсонофий замолчал, стал осматривать себя, ведь мало того, что его тело было упаковано в форму красноармейца, так еще оно скинуло килограммов тридцать. Бородворкин (теперь уже Пыжик) смотрел на свои руки, на которых не было морщин, и удивлялся. Потом Юлий (или Варсонофий) ощупал свою трудовую мозоль, мешавшую давно увидеть первичный половый признак, и опять Бородворкин не нашел своего жирного, мягкого и обвислого пуза. Когда он ощупал свою голову, смахнув с нее пилотку, он обнаружил на ней не залысины до затылка, а волосы. Это были, пусть и коротко остриженные, но реальные волосы.
*********************************************************************
С женой Кварцев-Бородворкин расстался еще десять-пятнадцать лет назад (из-за своего вздорного, жадного и пустого характера), ну и единственного ребенка, дочку умницу жена забрала. С тех пор Варсонофий обленился еще более, так как пропал стимул. Причем жена была стимулом, в изначальном смысле слова - палкой вонзая острый конец которой, древние римляне погоняли волов. Теперь Кварцеву никто не вонзал свои упреки, и он обленился вконец. Да и межполовые отношения были забыты Варсонофием лет пять назад, после того, как он прогнал Валентину, соседку с которой спал, после ухода жены. А Валю Варсонофий прогнал за то, что она украла заначку, правда потом Кварцев нашел свои деньги...
А звать Валентину ему было лень, да и основной инстинкт как-то ушел, и осталась у Варсонофия одна страсть - графоманство. Он писал бесчисленные стихи, повести, рассказы и эссе, затем все это словоблудие рассылалось по редакциям, издательствам и конкурсам.