На днях рассчитываю встретиться с представителем Независимой адвокатской службы по рассмотрению жалоб (Independent Complaints Advocacy Services – ICAS), чтобы подать официальную жалобу на психиатрическую службу Сток-он-Трента.
Если их признают виновными в халатности, они должны будут сделать как минимум одно из трех:
1. Принести официальные извинения.
2. Продемонстрировать усердие, чтобы показать, что система изменилась к лучшему.
3. Объяснить, что пошло не так.
Это вся дальнейшая документация в случае Лон.
Судья запросил отчеты не позднее чем через шесть недель – это было 29 мая. На подготовку отчетов отводится не более пятидесяти дней, прежде чем их предъявят суду. Следующее слушание и рассмотрение дела назначено на 4 августа. Это мой день рождения, так что я не забуду.
Встречусь с представителем ICAS в среду, чтобы начать составлять жалобу. С нетерпением ожидаю беседы.
11 июля
Вдруг ни с того ни с сего раздался звонок из «Иглстоун Вью», новой больницы Лон. Я смог поговорить с ней – она принимает лекарства.
Персонал показался мне очень позитивным и готовым помочь. Они хотят создать для нее систему дружеской поддержки, а ведущий социальный работник говорит, что любой, с кем захочет поговорить Лон, сможет общаться с ней напрямую.
Лон по-прежнему производит впечатление параноика – и не без основания. Но голос у нее теплый и спокойный. Она, как обычно, хочет, чтобы я забрал ее отсюда, но на время готова удовлетвориться тем, что я привезу принадлежности для вязания. Надеюсь и молюсь, чтобы я мог звонить ей каждый день и она не теряла терпения. Но логика улетучивается, когда я слышу ее голос. Я сказал ей, что люблю ее. Она рассмеялась и ответила: «Я люблю своего отца». Теперь у Лон много друзей – если бы только она об этом знала…
Энди не хотел и не мог забрать Лон. Лон знает, что раньше я всегда забирал ее из больницы. Может быть, она искренне тянется ко мне; со временем увидим.
Доктор С. попросил подготовить второе заключение о состоянии Лон: врач должен был приехать из Нортгемптона, где она находится сейчас. Похоже, его мнение подтвердилось.
13 июля
Вечером звонил Энди, проверял, известно ли мне что-нибудь, а потом сказал: ему звонила какая-то медсестра и сообщила, что он может поговорить с Лон. Первое, что она сказала: «Энди, приезжай и забери меня отсюда».
22 июля
В каждой небылице, которую сочиняет Лон, есть доля истины, вот как я на это смотрю. Мы должны просто представлять себя на ее месте; в больнице вместе с ней находятся странные люди, очень странные, по сравнению с которыми Лон кажется в некоторой степени нормальной.