София наклонила голову на бок и ухмыльнулась, словно хотела сказать: «Продолжаешь настаивать на одном и том же?» А он решил, что лучше играть в открытую.
— То есть... судьбой по имени Симона.
— Симона? Какая Симона? У нас есть общая подруга?
София про себя вспомнила всех своих подруг по работе и по школе, но не нашла там ни одной Симоны.
Танкреди решил помочь ей:
— Она кудрявая, очень милая, с очаровательной улыбкой, и ей всего шесть лет. Ты обняла её в церкви.
— А-а, — она расплылась в улыбке, вспомнив маленькую веснушчатую проказницу. Конечно, Симона Франчинелли, одна из лучших в хоре, её любимица. «Поверить не могу. Этот тип вернулся в церковь и говорил с девочкой. Значит, он пришёл на пьяцца делл Оро из-за меня. Должно быть, он здесь с...»
— Я здесь с шести. Я посвятил тебе всего половину вечера, раньше прийти не получилось.
Танкреди разгадал её мысли.
Девушка внимательней посмотрела на него. Сегодня он не в шортах: на нём спортивная рубашка и чёрные изношенные джинсы с пуговицами сзади, новый красивый ремень и ботинки Tod's. Он располагает деньгами и огромным количеством свободного времени. Красив и очень. Да ещё и милый. Но, безусловно, он просто бессовестный, раз чтобы найти женщину, с которой хочет переспать, он готов вести переговоры с шестилетней малышкой.
— Тебя могли принять за педофила, были бы большие проблемы.
— Вот и подумай о риске, на который я пошёл, чтобы снова увидеть тебя. Хотя, в любом случае, я поговорил с её матерью... Всё под контролем!
София разглядывала его некоторое время. Его синие глаза выражали что-то большее, чем простая уверенность. Да, он гордился своей физической формой, красотой, но он словно что-то искал, словно его подталкивало странное беспокойство. Он очень красив, но выглядит страдающим глубоко в душе, сложным. Да, этот мужчина такой и есть. С одной стороны, он умеет веселиться, но с другой – он погружён в печаль, словно в глубокое море, взволнованное жестоким течением. На какую-то долю секунды ей вдруг захотелось взять его за руку, лежащую на столе, и утешить его, посмеяться с ним, сказать ему, что всё будет хорошо, хотя она и не понимала, почему... «Что я делаю такое?» И вдруг в её воображении возникла картинка, где Лавиния развлекается в машине с Фабио: они быстро раздеваются, автомобиль качается со всей яростью; их руки скользят по запотевшим стёклам и оставляют следы их вины. А потом она вдруг увидела себя в таком же положении, и ей это не понравилось. Она представила Андреа дома: он за компьютером, читает новости в неведении, чем-то себя развлекает, пытается чем-то занять себя до её возвращения, смотрит на наручные часы, а потом в гостиной, тяжело дышит в ожидании, пока эти медленные последние минуты пройдут... Всё, чего она достигла до настоящего дня, стало рушиться из-за каприза какого-то мужчины... и её собственного каприза.