Со спокойным сердцем не скажет то, что должен сказать.
— У-уа.
Я услышал рядом всхлипы Хачикудзи.
Ошеломлённый такой реальностью, я понял, что совсем позабыл о Хачикудзи и тут же повернулся к ней — она плакала.
Голову не опустила, смотрела прямо.
Смотрела на то, что было домом, на пустырь.
— У-у-а-а-а-а...
А затем.
Хачикудзи пробежала мимо меня.
— Я дома! Я вернулась!
Ошино.
Как должное, как само собой предвидел такой конец, такой исход.
Не говорит то, что должен говорить.
Я хотел, чтоб он мне всё рассказал с самого начала.
Что же увидела Хачикудзи, когда наконец добралась?
Я и Сендзёгахара видели здесь только обычный пустырь; место полностью изменилось, но что же увидела Хачикудзи Маёй, когда взглянула туда?
Что там появилось?
Ни застройка, ни снос не имеют никакого значения.
Даже время.
Фигура девочки с огромным рюкзаком за спиной мгновенно подёрнулась дымкой, стала размываться, истончаться... не успел я и глазом моргнуть, как она исчезла.
Не вижу.
Нет ничего.
Но она сказала «я дома». Это уже не дом её матери, с которой она рассталась, шла она совсем не сюда, но она сказала «я дома».
Словно вернулась домой.
Это.
Похоже, эта история окончилась хорошо.
Очень хорошо.
— Хорошо постарался, Арараги-кун. Это было круто, — вскоре проговорила Сендзёгахара.
Ни тени эмоций в голосе.
— Ничего я не сделал. На этот раз поработала ты. Не я. Без твоих знаний окрестностей этот трюк остался бы только теорией.
— Это, конечно, так, но... Это можно так сказать, но это не правда. Я и сама удивилась, что здесь пустырь. Должно быть, смерть дочки в аварии заставила семью переехать. Хотя, конечно, если задуматься, причин можно ещё много придумать.
— Ну, если так подумать, то мы даже не знаем, жива ли сейчас мать Хачикудзи.
А отец тем более.
Кстати, а Ханэкава же может что-нибудь знать. Наверняка у неё были какие-то представления о доме Цунаде. Если она знает, что случилось с домом Цунаде, то наверняка умолчала. Она такая. По крайней мере, она точно не педант.
Просто справедливая.
Во всяком случае дело закрыто...
Как-то больно быстро. И тут я заметил: солнце этого воскресного дня уже садится. Середина мая, дни ещё коротки... и скоро придётся возвращаться домой.
Как и Хачикудзи.
И, вроде, ужин сегодня за мной.
— Ладно... Сендзёгахара. Вернёмся на велосипеде.
Сперва Сендзёгахара хотела вести нас верхом на горном велосипеде, но без лишних слов осознала всю несуразность езды на велосипеде и идущих пешком вместе и прямо на стоянке того парка вернула мне велосипед, обратившийся бесполезным грузом.