— Мне не нужна такая рука, — сказала Камбару.
Без тени улыбки.
Эта личность странным образом безмерно уважающая своих сэмпаев… Теперь говорила плоским, безразличным, лишённым эмоций тоном.
— Отрежьте. Я хочу отрезать. Прошу вас. Это может быть трудно, но пожалуйста. Я не могу сама себе отрезать руку…
— П-прекрати это.
Я спешно оттолкнул протянутую руку. Ладонь ощутила неприятную мохнатость. Холодок прошёл по коже.
Меня передёрнуло.
— Не говори глупостей, мы не можем так поступить. Как ты будешь играть в баскетбол после этого?
— Ошино-сан всё правильно сказал. Я пыталась убить человека. Это естественная плата.
— Н-нет… Камбару, я совсем не в обиде…
Комизм и клоунада.
Какие же нелепые слова.
Проблема не в том, обижаюсь ли я.
Тем более совершенно неважно, могу ли я простить. Проблема в том, сможет ли простить Камбару Суруга.
Она продолжала бегать, потому что не хотела, чтобы одноклассники пострадали.
Она подавила и задвинула подальше все свои негативные эмоции.
Она закрыла их.
Силой воли сдержала себя.
Укорила.
— В-вообще, мы не можем отрезать её. Не говори глупостей. О чём ты думаешь? Дура, реально дура. С чего тебе взбрело такое? Не воспринимай эту идею серьёзно.
— Ясно. Да, думаю, нельзя кого-то просить отрезать тебе руку. Наверное, никто не скажет «да, конечно», если его попросить. Поняла, попробую придумать, как это сделать самой. С машиной или поездом что-нибудь да выйдет.
— Э-э…
Машиной или поездом?
Звучит, как самоубийство.
Не самоубийственно, а чистое самоубийство.
— Кстати, у нас же есть способ получше? Что же ты не подсобишь человеку в беде, Арараги-кун? Как нехорошо. Разве Шинобу-тян не готова предоставить свои услуги? У неё сердце под клинком, и если она использует свой драгоценный клинок, то отрежет руку, что даже боли не почувствуешь. Сейчас клинок Шинобу-тян не так остёр, как раньше, но тоненькую руку девочки он разрежет как горячий нож масло.
— Заткнись, Ошино! Эй, Камбару! Не нужно это так воспринимать! Ты не должна винить себя во всём, это же не ты! Это всё обезьянья лапа… то есть, Ненастный дьявол, тут странность всё…
— Странность, которая просто исполняет желания?
Ошино не заткнулся.
Разносился всё красноречивей и живописней.
— Просто даёт ей, что она хочет, разве нет? Разве с Цундере-тян было не также? Вот у тебя на весенних каникулах случай отличался, Арараги-кун. Случай Шинобу-тян совершенно иной… ведь ты ничего не желал от странности.
— …
— Поэтому тебе не понять чувств девочки. Тебе не понять её сожаления и самобичевания. Никогда.
Так он говорил.