— Можешь не брызгать слюной? Девственностью заразишь.
— Как я заражу девушку девственностью?!
Да даже парня.
— Секунду, с чего ты вообще решила, что я девственник?!
— Потому что это так. С тобой даже младшеклассницы встречаться не станут.
— Парочка возражений! Во-первых, я не лоликонщик, во-вторых, если хорошенько поискать, то обязательно найдётся несколько таких младшеклассниц!
— Если первое истинно, то второго уже не может быть.
— …
Да сдались они мне.
— Но всё же это было предвзятое мнение.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Не брызгай слюной. Заразишь сексом с проститутками.
— Ладно, признаюсь, я девственник! — выдал я признание полное постыдной правды.
Сендзёгахара удовлетворённо кивнула.
— С самого начала так и нужно было. Эта удача всей оставшейся тебе жизни, так что нечего кричать.
— Ты бог смерти, что ли?..
Можно ли считать обнажённую девушку контрактом?
О, эти глаза бога смерти14.
— Не волнуйся.
С этими словами Сендзёгахара вытащила из ящика белую блузку и надела поверх голубого бюстгальтера. Было бы смешно снова вернуться к пересчёту книг, так что я просто глядел на Сендзёгахару.
— Я не расскажу Ханэкаве-сан.
— Ханэкаве?
— Да, ты ведь сохнешь по ней?
— Да нет.
— Вот оно как. Вы так хорошо общаетесь, и я думала, что так и есть, потому и задала провокационный вопрос.
— В обычной жизни люди не задают провокационных вопросов.
— Ты слишком шумный. Хочешь, чтобы я тебя наказала?
— Это не в твоей власти.
Похоже, Сендзёгахара всё-таки следит за происходящим в классе. Хотя не удивлюсь, если она даже не знает, что я помощник старосты. Ну, мы можем однажды стать врагами, наверное, поэтому решила разузнать побольше.
— Ну прямо хорошо общаемся, скорее, она сама говорит что-то мне.
— Знай своё место. Хочешь сказать, это Ханэкава-сан по тебе сохнет?
— Совсем нет, — выдавил я. — Просто Ханэкава очень заботливая. Даже слишком. Она с чего-то решила, что самый никчёмный это самый несчастный. И из-за этого думает, что этот никчёмный нуждается в помощи.
— Действительно забавное недоразумение, — согласилась Сендзёгахара. — Ведь самый никчёмный это самый тупой.
— Ну, этого я не говорил.
— Это написано у тебя на лице.
— Ничего там не написано!
— Да так и написано.
— Да как это возможно!?
Вообще...
Мне не особо-то и нужно объяснять, Сендзёгахара и так должна хорошо понимать характер Ханэкавы. Судя по нашей беседе после уроков с Ханэкавой, она беспокоится и о Сендзёгахаре.
И, наверное, поэтому...
— Так Ханэкава-сан в долгу у Ошино-сана?
— Мгм. Типа того.
Сендзёгахара закончила застёгивать пуговицы на блузке и накинула сверху белый кардиган. Похоже, она решила сначала покончить с верхом, а не с низом. Ясно, думаю, у каждого человека свой порядок в одевании. Сендзёгахару совершенно не беспокоит, что я всё вижу, скорее даже наоборот повернулась ко мне лицом, продолжая переодеваться.