Знаю я и ещё одного человека, старосту нашего с Сендзёгахарой класса, Ханэкаву Цубасу, она как и мы обязана Ошино... её случай продлился на пару дней короче моего, к тому же она потеряла память. В каком-то смысле у неё самое удачное положение. Тем не менее, покуда не упоминаешь об этом смысле, у Ханэкавы вовсе и не было никакого спасения...
— Здесь.
— А?
— Он был здесь. Мой старый дом.
— Дом...
Я поглядел, куда указывала Сендзёгахара, но там...
— Но тут дорога...
— Дорога.
Превосходное шоссе. Асфальт ещё свежий — выходит, его проложили совсем недавно. То есть, другими словами...
— Застроили?
— Перепланировка.
— Ты знала?
— Не знала.
— Где же всё удивление?
— Я не позволю своим чувствам излиться наружу.
Она реально и бровью не повела.
Но по тому, как она не отрываясь глядела на это место, можно прочитать то беспомощное чувство потери места, куда можно пойти.
— И правда... полностью переменилось. А ведь и года не прошло.
— …
— Как скучно.
Специально пришла сюда.
И пробормотала это.
Действительно скучно.
Всё равно, помимо «привыкания» к новой одежде, Сендзёгахара пришла сюда, преследуя одну важную цель, которую, можно сказать, сейчас выполнила.
Разворот.
Хачикудзи Маёй, спрятавшись за мою ногу, тихонько наблюдала за Сендзёгахарой. Словно из предосторожности, девочка до сих пор не проронила ни слова. Хоть и ребёнок, или именно потому, что она ребёнок, Хачикудзи интуитивно чувствовала в Сендзёгахаре большую, чем во мне, угрозу, поэтому уже какое-то время она мной, словно стеной, отгораживалась от Сендзёгахары. Ну, это видно невооружённым глазом: просто так люди не закрываются людьми друг от друга, к тому же она явно избегает даже глядеть на Сендзёгахару, так что я чувствую себя третьим лишним, хотя Сендзёгахара и сама полностью игнорирует Хачикудзи (когда говорила «сюда» или «пойдём здесь», то обращалась исключительно ко мне), так что обе хороши.
Ну и жутко же оказаться зажатым между этими двумя.
Однако, учитываю всю эту ситуацию, если спросить, думаю, Сендзёгахара ответит скорее «не знаю», чем «не люблю детей» или «мне трудно с детьми».
— Его продали, и я, конечно, не думала, что дом останется, но... проложить здесь дорогу. Навевает грусть.
— Ну... по-другому не бывает.
Мне оставалось лишь согласиться.
Не хватает воображения.
По всему пути от парка смешались старые и новые дороги, да и карта на стенде как-то сильно отличается от реальной разметки... Я здесь не особо-то ориентируюсь, так что уже как-то подрастерял весь свой пыл.
Ничего не поделаешь.
Города меняются, как и люди.