– Понято…
Равнина в иллюминаторе плавно качнулась, и на первый план вылез орбитальный буксир. Это был корабль-автомат с мощными планетарными двигателями и с пятью стыковочными узлами для крепления контейнеров.
На том буксире, что попирал металлопласт стартового пункта, было оставлено всего три гнезда для стыковки – два контейнера, доставленные со спецзон «Н» и «Л», уже заняли свои места, третий узел был свободен.
К нему-то и подворачивал тягач. Подвернул, вытянул лапы-опоры, укрепился. Контейнер дрогнул и начал медленно накреняться – заработал установщик. Одно из его сочленений заняло весь иллюминатор, блестя шарниром величиной с большой глобус, потом плавно ушло.
«Держитесь!»
Контейнер вставал на-попа, загрюкали смещавшиеся отливки, и беглецы «растопырились», начали вскарабкиваться на стеллажи.
«Ложитесь все, а то слетите на старте!»
Антон, кряхтя, устроился прямо поверх слитков, втискиваясь между ними и переборкой. Прямо в иллюминатор глянул красный глаз солнца.
Контейнер сотрясся, гулко заклацали захваты, заскрипели, завизжали стяжки, и как-то вдруг все успокоилось. Только изредка что-то постукивало, позвякивало. Взревел двигатель тягача, и машина отъехала, на ходу опуская манипуляторы установщика и втягивая лапы опор.
Неожиданно задул сильный ветер, над грядой полурассыпавшихся гор заклубились пыльные тучи, и вскоре все небо заволоклось грязной пеленою. Сразу потемнело, а по низинам загуляли «пылевые дьяволы» – маленькие смерчики, которым не хватало силенок раскрутиться в могучие торнадо.
Ломов забеспокился было, но сразу отмахнулся от назойливых мыслишек: какая еще нелетная погода?
Короткий гром на пробе пуска ударил по ушам, обшивка контейнера загудела, как пустая железная бочка, и вот уже обвальный грохот затмил все звуки, включая вой ветра.
Ломов ощутил толчок, мир зашатался, но постепенно выровнялся, а за иллюминатором заклубились тучи. Буксир стартовал.
Перегрузка навалилась, но в то же время громче загудели гравикомпенсаторы, словно помогая «живому грузу». Но все равно четыре или пять «же» наседали ощутимо. Антон распластался по переборке и только покряхтывал.
В глазах потемнело, а щеки оттянулись к ушам. «Ну и рожа у меня, наверное…» – подумал Ломов.
Буксир грохотал и грохотал. Правда, шум по воздуху уже не доносился – этого ядовитого воздуха, круто замешанного на пылюке, становилось все меньше и меньше. Гром передавался по корпусу, вместе с дрожью. Организм так и ёкал.
И вот, наконец, небо очистилось от летучей грязи, от природного смога и отравляющих газов – проглянули звезды и бездонная чернота. «Вышли на орбиту!»