Тогда, имеется в виду в битве при Лепанто - османский флот был просто разгромлен! ПОДЧИСТУЮ!
88 тысяч вояк абордажников с турецкой (османской) стороны проиграли 25 тысяч вояк Священной лиги. Известный факт, что из 300 кораблей Османского флота вернулось в порты чуть более 80 единиц. Только не говорится о том, что в условиях абордажной войны корабли носители абордажных команд могли вернуться в порт только после того, как они ВЫСАДИЛИ СВОЮ АБОРДАЖНУЮ КОМАНДУ, то есть после того, как они выполнили поставленную задачу в бою. То, что произошло с абордажной командой, уже никого не интересует, задача выполнена, и кораблю можно возвращаться в пункт базирования.
Тогда, что говорить о таких плавсредствах османского флота как шаик, которых по известной статистике приходится как пара вспомогательных единичек типа 'шаик' на одну галеру, и которые не отразились в исторических хрониках? Они ведь сродни лодкам, а не кораблям!
Ясное дело, что абордажная команда с обеспечивающих суденышек пошла на усиление абордажной команды атакующей галеры и осталась там, где и остался отряд абордажников старшего корабля, то есть - погибли или попали в плен.
В морской тактике это означает один неопровержимый факт. Корабли выполнили поставленную задачу - отправили в бой абордажную команду, и получили возможность отклониться от боя, так как выполнили задачу по высадке абордажников. Другое дело шаики, экипаж которых в полном составе кидается на абордаж и не возвращается, их удел дрейфовать по морю без экипажа, погибшего в бою.
Люди вокруг меня и даже экипаж 'Святого Николая', практически все, уже через месяц, если не меньше просто перестанут существовать.
Что делать? Ведь вокруг меня те, кто принял Ингваря в братчину, те, кто не будут отступать. Те, кто если даже выживет, должны постараться привести если не тела, то головы побратимов на родную землю.
Вот так попал.
Конечно, можно бросить все и сбежать. Только куда, и с кем? Вокруг готского черкеса Ингваря уже более десятка людей, считающего себя членами маленького рода, живущих не по законам дикого капитализма, а по законам патриархального быта.
Что делать?
Ответ на этот вопрос пришел на следующее утро, в думающем состоянии, посещения места общего пользования.
И тут-же возник вопрос.
Сам с экипажем спасусь, возможно, а как быть с остальными окружающими меня людьми?
Меня приняли и ввели в свой круг как равного Кали и Арнауд рейсы, приняли в походный кош черкесские атаманы Бучма, Миколайчук, Хатко и Занько, и батьки тоже в стороне не стояли. Ведь в бой пойдут все и без оглядки.