Вот и вся поддержка.
«Нам нужно убить порождение, Сатис», – мысленно приказала фэлфаэру Марори. Интуиция подсказывала, что он все слышит и понимает. И беспрекословно исполнит все, что бы она ни приказала.
Не успела она пожелать, а Сатис уже рванулся вперед, к противнику – и за мгновение до того, как щупальца впились в беззащитного Тинда, только что принявшего брата в мягкие объятия Плетения, снес Угурда, словно прущий на всех парах локомотив.
Они сцепились.
Воздух наполнился звуками хлестких ударов, рычанием, воем.
Маррори лишь бросила на невредимых небеснорожденных кислый взгляд, затем подхватив Энигму и поспешила спасать своего фэлфаэра. Попытка Крэйла убедить ее не совать нос в неприятности болталась где-то на задворках сознания, как назойливое сообщение, которое нельзя убрать, но можно попытаться игнорировать. Она знала, если выживет – совесть сожрет ее по кусочкам. Но разве может она стоять в стороне, когда Сатис так отчаянно выгрызает для своей хозяйки каждый вздох?
Наверное, смогла бы. Смогла бы, если б до сих пор оставалась той простокровкой, какой приехала в Дра’Мор. Но не теперь, когда ее кровь обрела новую силу. Нет, не теперь, когда тело наполнилось раскаленным желанием. убивать. Она – сильная, она – боец. Она – Потрошитель!
В голове зашумело так сильно, что Марори не сразу поняла, что именно произошло. Не сбавляя шага, она бросила взгляд на Энигму и увидела, что око смотрит на нее. с покорностью. А ее собственные пальцы на древке стали странно вытянутыми и узловатыми. В горле так неожиданно и сильно пересохло, что она едва не поддалась искушению бросить оружие и расцарапать глотку.
Светлые, что происходит?!
Девушка даже ненадолго выпала из реального мира, неосознанно замедлилась. Наверное, так себя чувствуют после самого сильного похмелья, но с чего бы это случилось с ней? Что она вчера пила?
Из оцепенения ее вывела громкая ругань Марроу и вслед за ней – отрывистая пистолетная стрельба. Эрелим очухался и снова вступил в схватку: стоял довольно далеко от рвущих друг друга чудовищ и методично стрелял с двух рук, не боясь промахнуться.
Какого черта он творит, этот мерзкий небеснорожденный ублюдок?! Хочет попасть в ее с таким трудом пойманного фэлфаэра?
Марори круто развернулась – и вместо того, чтобы атаковать Угурда, выбрала новую цель. Она хотела его убить, расчленить, превратить в восхитительно кровавую гору мяса.
Той частью сознания, что еще была в состоянии анализировать происходящие метаморфозы, Марори вспомнила, что даже и тогда, впервые взяв в руки косу и чуть не поддавшись ее одержимости, она не испытывала такой жажды убийства.