Нужно остановиться. Прямо сейчас. В эту самую секунду. Эашу не будет противиться, теперь она это знала.
Он жадно впился губами ей в шею, в том самом месте, где у него самого была отметина ее укуса.
– Пожалуйста. – почти беззвучно взмолилась она.
– Один поцелуй, tiana’ly, всего один поцелуй – и пусть проклятый шанатар делает со мной все, что ему вздумается. Не могу уйти сейчас.
Он снова навис над ней: непривычно серьезный. С полыхающим румянцем на щеках и всклокоченными рыжими волосами.
– Не говори мне «нет».
«Нет», – сказала она мысленно, но в реальности ее тело подалось вперед.
Он был необходим ей, как глоток веры и жизни.
Их губы встретились: его неожиданно несмелые, и ее соленые от крови и слез.
– Моя tiana’ly…
Треск распахнувшейся двери разорвал наваждение.
Первым вскинулся Эашу. Буквально взвился на ноги, зарычал.
– Какого хрена ты творишь, срань проклятокровная?! Марори узнала голос Марроу.
В следующую секунду Эашу саданул обидчика по роже. Удар вышел резким и отрывистым, но несильным. Эрэлим отступил, но только для того, чтобы вернуть сопернику той же монетой. Только гораздо более увесистой.
Они сцепились, как сцепляются голодные псы – рыча, выхаркивая проклятия. Звуки глухих ударов колотились в голове Марори, точно драка происходила внутри ее черепа. девушка кое-как села, заткнул уши руками, замотала головой.
Эрелим явно был сильней. Что-то громко выкрикнув, он плечом толкнул инкуба в грудь, да так сильно, что тот буквально вылетел за дверь, спиной распахнув ее настежь. Марроу ринулся следом, но Эашу успел сориентироваться, ловко отклонился, из-за чего небеснорожденный чуть было не пролетел мимо.
Снова сцепились.
Вид избитого Эашу заставлял кровь кипеть. Жажда вмешаться была настолько сильной, что Марори едва ли могла ее контролировать. Она хотела увидеть, как небеснорожденный превратиться в бесформенную гору плоти, как его лицо навсегда исчезнет из этой реальности и как он.
– Хватит!
Короткий хлопок – и между противниками выросла невидимая преграда, в которую оба с размаху врезались лбами. Эашу тяжело дышал, из его рта и носа текла кровь, повязки на руках пропитались алым. Его пиджак был безнадежно испорчен, и инкуб зло сорвал его с плеч, бросил под ноги. Впрочем, эрэлиму тоже досталось: его выхоленное лицо стремительно отекало, верхняя губа распухла.
В конце коридора Марори увидела магистрессу Флоранцию. Та стояла возле раскрытой двери в кабинет магистра и, судя по выражению красивого лица, была, мягко сказать, недовольна увиденным.
– Дамиан, – бросила она за спину, – я вынуждена принести извинения за своего студента.