Марори, как и в первое их объяснение, хотелось заставить его замолчать. От бессилия она беззвучно заскребла ногтями по бархатной подкладке.
– Я позволил Ей превратить моего фэлфаэра в кусок дерьма, который бултыхается в собственных кишках без надежды на спасение. Я как последний придурок пытался заставить ее передумать и уйти. Разве что на колени не встал. А Она рассмеялась мне в рожу, словно я какой-то клоун. – Последние слова Крэйл едва ли не выплюнул. – И сказала, что ее все равно не остановить, что она – долбанный ангел мщения, и что единственное, на что она готова обменять этакое веселье – зрелище моего самоубийства. В ответ мне пришлось убить Ее. Тебя. Поверить не могу, что я сделал это. Но, кусака, – Крэйл поднял взгляд, и его боль резко и без подготовки полоснула Марори по обнаженным натянутым нервам, – я сделал это для всех нас. Вот только теперь, глядя на тебя, я каждый раз заново переживаю те минуты. И мне хочется сдохнуть.
Он откинулся на спинку дивана, закрыл глаза рукавом куртки, как будто его ослепляло болезненно яркое солнце.
– Я тоже встретила одну из сестер, – сказала Марори, вопреки всем запретам Марроу и его попыткам запугать ее любой ценой. – Вот только она не пыталась меня убить или обратить.
– Сестра? – Крэйл издал нервный смешок. – Ты шутишь?
– Она назвала меня так, – пожала плечами Марори, – и я не вижу ни единой причины не звать ее так же в ответ. В конце концов, мы все игрушки твоего отца.
– Он просто безумный гений, – без особого фанатизм вступился за отца Крэйл.
– А ты просто знал обо всех его «лабораториях», контролировал процесс – и теперь просто делаешь вид, что все это тебе в новинку. Ведь знал же? – на всякий случай в лоб спросила она.
– Знал, – спокойно сознался Крэйл. – Потому что мне в печенках сидит мир, в котором таких, как я, хотят убить только из-за самого факта нашего существования. Я каждый день выгрызаю у жизни право быть таким, как я есть. Я такое же существо, как и остальные. И меня тошнит от небеснорожденных, которые пытаются убедить меня, будто все беды Мироздания от парочки шанатаров. Мы просто хотели выжить, Марори Шаэдис. Выжить в мире, который когда-то был нашим, а теперь превратился в чужую арену для насаждения справедливости.
– Ты же сказал…
– Вандрик начал свои опыты, чтобы спасти своего немощного сына – меня. Я понятия не имел, что именно он собирается сделать, но знал, что Вандрик не позволит издохнуть собственому наследнику. В то вечер, когда ты меня укусила, я видел тебя впервые. Я не знал, что ты такое. – Он поддался вперёд, посмотрел ей в глаза. – Теперь знаю.