К счастью, сама порка длилась меньше прелюдии. После трех ударов на спине горгула вздулись красные полосы, после шестого кожа не выдержала истязаний и лопнула. После девятого избиваемый перестал дергаться в цепях, и его окатили холодной водой. Правда потом он снова вырубился и остаток порки провел в благословенном для него беспамятстве. Все это время декан стоял с безучастным видом и лично производил счет ударов. Несчастного горгула освободили из петель и потащили в лазарет. После экзекуции его спина превратилась в кровавое месиво.
– И это всех вот так? – Марори не была уверена, что хочет услышать ответ.
– В смысле – высекут ли девушку? Бывает. Но порка – это мягкое наказание. Есть еще.
– Не хочу знать, – перебила его Марори. Что-то подсказывало, что после полного перечня она сгребет вещи в охапку, плюнет на все пари и страх попасться в руки головорезам, расправившимися с ее семьей, и убежит, куда глаза глядят.
Девушка поблагодарила Нима за экскурс в тонкости драморской дисциплины и за поддержку, пожелала добрых снов и на негнущихся ногах вернулась в свою комнату. Роскошь, которой она совсем недавно упивалась, больше не радовала. Все тяготило, каждая мелочь напоминала о безысходности. Даже холодный душ не привел в чувство.
Переодевшись, она, наконец, сделала то, что давно пора было сделать, – открыла несколько популярных информационных порталов Ирвуда и перечитала новости за последние дни. Ожидаемо, первые полосы занимали кричащие заголовки о жутком двойном убийстве добропорядочной семьи. Опубликованные статьи не обнародовали самые жуткие сцены, но щедро мусолили снимки кровавых пятен и разводов, беспорядка в доме и тому подобных вещей – завуалированный страх, чтобы не шокировать нежную психику обывателей. На части снимков на фоне обгоревшей стены дома позировал Дарэк. Брат выглядел изможденным, под его глазами появились темные круги. На одном снимке он держал сигарету, хоть Марори точно помнила, что брат всегда резко высказывался против вредных привычек. В одном из интервью он сказал, что понятия не имеет, кому могла помешать его семья, и поддержал версию Управления гражданской безопасности о том, что это не может быть сведение личных счетов.
«Мы добропорядочные, законопослушные граждане, – говорил он в своем видеообращении, – мы никогда не имели дел с криминалом. Это зверское жестокое убийство должно быть раскрыто, а виновные наказаны по всей строгости».
Их дом превратился в место странного поклонения. К нему приходили люди, приносили цветы, игрушки и свечки в стеклянных колбочках, плакали и обнимали своих родных.