– Наконец-то. – Мать обняла Кармель, чмокнула в щёку. – Мы тут пытаем молодого человека и ничего путного не можем добиться.
Натан Михаэлевич прижал дочь к груди.
– Да уж Никита отвечает уловками, словно партизан на допросе. Мы только и смогли узнать, что лето ты провела в Смоленской области. Он сказал: сама всё объяснит. Так что, дочь, слушаем.
Кармель уселась за стол.
– А у вас есть время? Быстро рассказать не удастся.
Ася Ивановна занервничала:
– Что ты натворила. Да, совсем забыла, милиция трижды запрашивала сведения о тебе в институте. Секретарь звонила.
Кармель решила поведать родителям всю историю с самого начала: с приезда в Захарьино. Когда она закончила рассказ, родители с потрясённым видом молчали минуты две.
– Это правда? – только и смогла вымолвить Ася Ивановна. – Почему сразу не рассказала нам?
Кармель допила чай и вытерла губы салфеткой.
– А вы бы отпустили меня? Просто поверив на слово. Катю и Эйтан не видел, только слышал.
Натан Михаэлевич согласился. С доводами дочери.
– Не поверили бы. Уговорили бы лечь в клинику, полечиться. Значит, сейчас вы хотите выкопать остальные кости Кати и захоронить в могиле вместе с останками Ивана?
Никита кивнул.
– Вы всё правильно поняли. Я сейчас помогу Кармель разгрузить машину, и мы отправимся в Захарьино, потом в Благодатный. Оттуда сразу в Шахты. Кармель хочет завершить дело.
– Благодатный. Красивые места. В детстве я там часто гостила у бабушки, – вспомнила Ася Ивановна. – Там кто-то остался?
– Две бабульки и всё. Хутор вымер.
– Я знала, что так будет. Да места красивые, но кому охота жить у чёрта на куличках, топить печь, таскать воду с колонки во дворе и зимой морозить попу в дощатом туалете на улице. Я как вспомню деревенскую жизнь, так ностальгия и пропадает. Нет, не скучаю по деревенской идиллии, я от неё бежала со всех ног.
Кармель усмехнулась.
– Не все уехали из Добринки и Благодатного за городскими удобствами. Мам, ты извини, но не стоит судить по себе. Люди уехали потому, что не стало работы, закрыли школы, детские садики и медпункты.
Ася Ивановна с удивлением посмотрела на дочь.
– Раньше ты об этом не задумывалась. Интересно, каких идей ты ещё нахваталась, пока была вне дома.
Натан Михаэлевич взглянул на Кармель с одобрением.
– Неужели моя девочка стала думать не только о нарядах.
Кармель обиделась.
– Можно подумать, я ничем путным не занималась и мечтала лишь о тряпках.
Никита скрыл улыбку, опустив голову.
Натан Михаэлевич чуть ехидно произнёс:
– Ну почему же, занималась, тратила время на развлечения. – Он допил кофе и поднялся. – Учёба давалась тебе легко. Никаких усилий для этого ты не прилагала. Ну-ка, дочь, вспомни, ты бралась за какое-нибудь полезное или нужное дело?