Брайан Олдисс
Наслаждаясь ролью
Оба они считали, что занимаются интеллигентным трудом; интеллигентным, пожалуй, громко сказано, но за прилавком им стоять не приходилось, это точно. Встретились они в совершенно прозаической обстановке, в приемной у зубного врача, - оба в темных пальто и костюмах: Гектор Ботрал - под глазами серые круги, словно пятна грязи, - и Стоунворд, измученный своей болезненной восприимчивостью.
На столике в приемной были разложены журналы. Ботрал и Стоунворд одновременно протянули руку за одним и тем же номером. Синхронно повернувшись, поглядели друг другу в глаза, - но лишь на мгновение.
- Пожалуйста, пожалуйста, - сказал Ботрал, поспешно отводя взгляд и убирая со стола руку.
Вот и все, что произошло между ними, однако упустить этого шанса Стоунворд не мог.
Когда Ботрал, вытирая с нижней губы струйку крови, показался на улице, Стоунворд, поджидавший под фонарем, сделал шаг ему навстречу. Ботрал резко отпрянул.
- Ну как, выдернули? Ужас, правда? Надо, чтобы боль испытывали только низшие организмы, как вы считаете? Может, зайдем выпить кофе?
- Нет, спасибо. Мне надо домой. Пенелопа ждет. Жена, - ответил Ботрал, тиская кушак своего пальто и глядя куда-то вдаль.
- Да, конечно, извините. Забываю иногда: это ведь только мне не с кем поговорить. У вас есть жена, что вам какой-то случайный знакомый, вроде меня?
- Нет, нет, постойте, - сказал Ботрал, снова вытирая губы платком.
Ботрал почувствовал дрожь: он просто не мог вынести, чтобы кому-то из-за него было плохо. Он стоял в нерешительности - кругом темнота, нижняя челюсть ноет, будто налитая свинцом. Стоунворд жадно вбирал в себя эту смесь из чужих ощущений.
- Просто я подумал... У вас такое доброе лицо, - пробормотал он.
И, поддавшись нехитрой лести Стоунворда, Ботрал неуверенным шагом отправился с ним в маленькое кафе за углом - уютное, с широкими запотевшими окнами, пропитанное безыскусной прелестью старых городских таверн.
- Мне пломбу поставили, - сказал Стоунворд, показывая пальцем вылеченный зуб и радуясь, что нашлась тема для разговора.
- А мне вырвали.
Затем они сидели молча, слушая глухое звяканье грубоватых кофейных чашек. Стоунворд глядел на Ботрала, Ботрал - в сторону. Он сильно нервничал. Его безобразное морщинистое лицо напоминало лопнувший воздушный шарик - у Стоунворда лицо было гладкое, кожа плотно обтягивала скулы.
- Я вас узнал. В газете была фотография, - сказал Стоунворд нарочито будничным тоном.
Ботрала вновь охватила дрожь, с посеревшим лицом он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Стоунворд жадно следил за каждым движением своего нового знакомого.
