– Ты как? – спросила Дайана. От веселого голоса подруги не осталось и следа.
– Паршиво, – созналась Джесс. – В участке меня держали несколько часов.
Она поведала, что произошло в полиции, – непривычно сбивчиво для себя. Рассказала о том, какие странные вопросы задавали полицейские, о том, как зазвонил и треснул телефон.
– Мне страшно, – призналась вдруг Джесс, почувствовав вдруг на себе пристальный взгляд.
– Нам всем страшно, дорогая, – вздохнула Дайана. – Я не хочу… прощаться с Вивьен.
Джесс тоже не хотела.
Она перевела взгляд на зеркало заднего вида, решив перестроиться для поворота, и вдруг увидела, что на заднем сиденье сидит пугало.
То самое, ночное.
Жуткое, с алыми искрами вместо глаз, шрамом посредине головы из мешка и с вылезшей соломой из дыр на джинсовом потертом комбинезоне.
Пугало ухмылялось.
Джесс закричала от накрывшего ее ужаса.
Ее руки примерзли к рулю, тело одеревенело, легкие забыли, как дышать.
Пугало вновь помахало рукой и прирыло уши от новой порции дикого крика девушки. А после приложило к светящемуся кривому рту когтистый палец неуклюжей ладони, похожий на корень дерева.
Тело Джесс окатило волной жара.
Судорожно пытаясь вдохнуть воздух ртом, она, не помня себя от страха, попыталась открыть дверь машины – дергала и дергала ее, но та никак не поддавалась. А когда все же открылась, оказалось, в этом ей помогло чудовище – оно стояло около автомобиля, галантно поклонившись. И Джесс едва не попала в его объятия.
– Не трогай меня! – закричала она, срывая связки.
– Незачем так кричать, – раздался шепот Пугала, пугающий и ироничный. Оно достало из-за спины штопаный огромный мешок. – Унесу, – прошептало оно ласково.
Джесс попыталась забраться обратно в машину, боясь даже коснуться чудовища и крича, крича, крича, а оно рассмеялось.
Дальнейшее превратилось во вспышку безумия. Время остановилось. Пространство исказилось и замерло. Воздух стал стеклянным.
Чучело потянулось к ней – от него пахло чем-то горьким: луговыми дикими травами и абсентом. Джесс изо всех сил отбивалась, переползая на пассажирское сиденье, пытаясь открыть дверь, разбить стекло, и руки – не корни деревьев, вставленные в соломенные рукава, а теплые человеческие руки пытались поймать ее и запихнуть в мешок.
В какой-то момент это получилось. И Джесс поглотила темнота.
Ее взвалили на спину и понесли.
Кто-то насвистывал простую едва знакомую мелодию.
Страх сковал и руки и ноги и парализовал горло, заставляя замолчать, и Джесс с тоской вдруг поняла, что не может больше сопротивляться. Она в ловушке. Она не сможет выбраться. Она обречена.