Полковник Гилкрайст улыбнулся – ему нравилась мысль о запретной любовной связи и о том, что он лично раскрыл наш «секрет».
Я никогда не была склонна лить слезы. Однако знала, что женские слезы иногда куда убедительнее слов – и всхлипнула. Я черпала боль из собственной усталости, из страха за Теган, из беспокойства об Эразмусе, из ненависти к Гидеону, и по моим щекам покатились действительно искренние слезы.
– Умоляю, полковник! Я буду лечить ваших раненых. Если вы того пожелаете, я отправлюсь с вашим полком, когда настанет час выступать… Прошу, дайте этому человеку еще немного времени убедить судей в своей невиновности.
Я умолкла. Стражи тоже застыли в ожидании. Палач скрестил руки на груди. Священник покончил с чтением. Среди ветвей кедра, высоко над скорбным зрелищем, радостно защебетала зарянка.
Наконец полковник заговорил:
– Мне жаль, госпожа, но приказ есть приказ. Этот мужчина должен быть повешен. Вот и все. – Полковник вновь кивнул солдатам, и они подняли Уильяма на импровизированную виселицу.
Я встала и тихонько пробормотала нужные слова. Если бы их кто-то расслышал, то решил бы, что я молюсь.
Низкое солнце скрылось за облаком, повеяло прохладой. Зарянка умолкла. Я закрыла глаза и глубоко, очень глубоко вздохнула.
Полковник за моей спиной охнул, а затем и вскрикнул. Он вскочил на ноги, хватаясь за живот. Капитан Андерсон попытался его поддержать, но командующий офицер, корчась, рухнул на землю. Солдаты замешкались. Полковник уже вопил как резаный.
– Сэр! – позвал перепуганный капитан Андерсон. – Что с вами, сэр? В чем дело?
– Господи, нутро сейчас разорвется. Черт! Как же больно!
Лицо полковника действительно исказилось от мучений. Он лежал, поджав ноги к животу, и стонал все громче и чаще.
– Полковник, вы ранены? – Капитан никак не мог понять, почему тот испытывает такие страдания без видимых причин.
– Идиот! – воскликнул полковник сквозь зубы. – Это недуг. Черт, мне конец!
Он что-то забормотал, силясь меня разглядеть, хотя его глаза застилали слезы. Мужские слезы. Может, кого-то они бы и тронули, только не меня.
– Вдова Кармайкл! Помогите мне. Ради всего святого, помогите!
Я вновь опустилась на колени. Однако сейчас в отчаянии был уже полковник, а я обрела власть. Как быстро все меняется.
– Ах, полковник, – произнесла я, – кажется, вы действительно подхватили страшный недуг.
– Что там? – охнул он. – Откуда такая жуткая боль?
Я коснулась его влажного лба ладонью, заглянула в помутневшие глаза, а потом старательно изобразила, как прислушиваюсь к чему-то в его груди, гадая, что же об этом думают присутствующие. Наконец я выпрямилась с мрачным видом.