– Я разберусь, – шепнул подскочивший Ян и сунул ему в руки платок, чтобы вытереть кровь.
– Стой, – он успел перехватить друга за предплечье, от яростного хохота внезапно проснувшегося голоса в башке не рассчитал силы, и Ян поморщился от боли. – Я хочу ее.
– Кого? – тот зашарил взглядом по балконам, выискивая цель. Нашел, с пониманием заулыбался и освободил свою руку из пальцев Димитрия. – Считай, что она уже ждет тебя в твоей комнате, братишка.
И она действительно ждала. Такая же, какой он увидел ее на балконе, с распущенными по плечам золотыми волосами, в длинном белом платье и с огромными голубыми глазами на детском лице. Когда Димитрий, с трудом передвигаясь от боли во всем теле, повернул дверную ручку и вошел в свои комнаты, девушка сидела на самом краю широкой кровати, уперевшись в нее ладонями и съежившись. Едва взглянув, он аккуратно закрыл за собой дверь, демонстративно не запирая замок.
Он сделал все, что мог, и больше не находил сил бороться. Нардиниец на нем живого места не оставил, переломал ребра, отбил внутренности, рассек бровь, и это не считая разбитого в самом начале носа. Димитрий почти не сопротивлялся, ставил редкие и неубедительные блоки, причем делал это скорее по привычке – срабатывали доведенные до автоматизма навыки защиты.
Ян два раза останавливал поединок, отводил Димитрия в угол якобы обработать раны и освежиться, а сам кричал что-то ему в лицо, что-то о деньгах, которые они теряют в случае проигрыша, и не выжил ли он из ума, раз позволяет молотить себя как боксерскую грушу. Потом сменил тактику, стал заглядывать в глаза и спрашивать заискивающим шепотом, не решил ли Димитрий просто поиздеваться над публикой, не в этом ли заключался его план. Не дразнит ли он и его, Яна, за компанию?
Потому что если все так и есть, то это очень и очень плохо, потому что он заигрался, а люди уже снимают ставки, сделанные на него, и перекидывают их на нардинийца, и никто не вправе их за это осуждать. И что тогда будут есть бедные, ни в чем не повинные нонны, если придется полностью опустошить кассу, чтобы рассчитаться с выигравшей стороной? Чем тогда заплатить за очередную партию опиума, которая выехала из Нардинии и уже в пути? А про свою репутацию он, вообще, подумал?! Кто придет в следующий раз смотреть на несчастного неудачника, уступившего какому-то крылатому полудурку? Кто станет уважать и бояться такого? И много-много других аргументов, половину из которых Димитрий прослушал, выпадая из сознания на короткие промежутки времени.
Хотя стоило отдать должное, Ян не отвернулся от него, не перестал вытирать его кровь и помог вправить выбитые пальцы на левой руке, но выглядел при этом бледным и взмокшим. Чтобы успокоить, Димитрий улыбнулся ему разбитыми губами и посоветовал взять все деньги, которые лежали у них в сейфе, и поставить от своего имени на него. Он был уверен, что Ян не посмеет ослушаться.