– Здравствуйте, – удивленно сказала она и уставилась на Йону.
– Меня зовут Йона Линна, я из Государственной уголовной полиции. Мама или папа дома?
Девочка кивнула и повернулась, чтобы позвать родителей. Женщина средних лет уже стояла внизу, в прихожей, и внимательно смотрела на Йону.
– Аманда, – испуганно сказала женщина, – спроси его… спроси, что ему надо.
Йона покачал головой.
– Мне бы не хотелось говорить то, что я должен сказать, стоя на крыльце. Можно войти?
– Да, – прошептала мать Аманды.
Йона шагнул через порог и закрыл входную дверь. Посмотрел на девочку – у нее задрожала нижняя губа. Потом посмотрел на мать, Исабеллу Самуэльссон. Та сложила руки на груди, лицо было мертвенно-бледным. Йона глубоко вздохнул и тихо сказал:
– Мне очень, очень жаль. Мы нашли останки Юхана.
Мать прижала кулак ко рту и тихо, тонко завыла. Она оперлась было о стену, но съехала и опустилась на пол.
– Папа! – закричала Аманда. – Папа!
Мужчина сбежал вниз по лестнице. Увидев рыдающую жену на полу, он медленно, осторожно приблизился. С его лица и губ словно стерлись краски. Мужчина посмотрел на жену, на дочь, потом на Йону.
– Юхан, – только и выговорил он.
– Мы нашли останки, – вполголоса ответил комиссар.
Они сели в гостиной. Девочка обнимала безутешно рыдавшую мать. Отец все еще казался странно спокойным. Комиссару и раньше случалось видеть подобное. Таких мужчин, а иногда, хотя и редко, женщин – вяло реагировавших, продолжавших говорить и задавать вопросы, их по-особому звучащий голос, бессмысленное уточнение подробностей.
Йона знал: это не равнодушие. Это борьба. Отчаянная, безуспешная попытка продлить оставшиеся до прихода боли мгновения.
– Как вы его нашли? – прошептала мать между приступами рыданий. – Где вы его нашли?
– Мы искали другого ребенка в доме, где живет человек, которого мы подозреваем в похищении людей, – объяснил Йона. – Наша собака учуяла… она обозначила место в саду… Он, Юхан, умер десять лет назад, так определил судмедэксперт.
Юаким Самуэльссон поднял глаза.
– Десять лет?
Он покачал головой и прошептал:
– Но Юхан пропал тринадцать лет назад.
Йона кивнул и, чувствуя себя совершенно измотанным, объяснил:
– У нас есть основания думать, что человек, похитивший ребенка, три года держал его взаперти…
Посмотрел на свои колени, заставил себя успокоиться и снова поднял голову.
– Юхана три года держали в подвале, – продолжил он, – до того, как преступник лишил его жизни. Юхану было пять лет, когда он умер.
У отца перекосилось лицо. Его железные попытки сохранить спокойствие разлетелись вдребезги, словно тонкое стекло. Видеть это было невыносимо. Он не отрывал глаз от Йоны, в то время как его лицо сжалось и слезы полились по щекам, в открытый рот. Грубые страшные всхлипывания разорвали воздух.