Эрик посмотрел на часы. Четыре часа дня. Вверх по Оденгатан спешила какая-то женщина с большим пакетом в руках.
– Сочельник, – вдруг сказала Симоне. – Сегодня сочельник.
Беньямин удивленно посмотрел на нее.
– Ах вот почему все говорят “С Рождеством”! – улыбнулся Эрик.
– Что будем делать? – спросил Беньямин.
– Вопрос открыт, – сказал Эрик.
– Может, поужинаем в “Макдональдсе”? – предложила Симоне.
Пошел дождь. Редкие ледяные капли падали на них, когда они торопливо шли к ресторану, расположенному где-то возле рощи Обсерватории. Это было неприятное низкое строение, прижавшееся к земле под охряным барабаном библиотеки. За прилавком стояла женщина лет шестидесяти. Они оказались единственными посетителями.
– Я бы хотела бокал вина, – сказала Симоне, – но нельзя, я понимаю.
– Молочный коктейль, – попросил Эрик.
– Ванильный, клубничный или шоколадный? – кисло спросила женщина.
У Симоне был такой вид, словно она едва удерживает истерический хохот. Подавив смех, она с нарочитой серьезностью сказала:
– Клубничный, мне клубничный.
– Мне тоже, – вставил Беньямин.
Женщина короткими сердитыми движениями выбила чек.
– Все? – спросила она.
– Возьми себе от каждого, – сказала Симоне Эрику. – Мы пока пойдем сядем.
Они с Беньямином пошли между пустых столиков.
– Столик у окна, – прошептала Симоне и улыбнулась Беньямину.
Она села рядом с сыном, прижала его к себе и почувствовала, как слезы текут по щекам. За окном тянулся длинный, неудачно расположенный бассейн, осушенный на зиму и заваленный мусором. Одинокий скейтбордист со скрежетом и грохотом раскатывал между заледенелыми лужами. На скамейке возле канатного лаза на окраине детской площадки за Школой экономики одиноко сидела женщина. Рядом стояла пустая тележка из супермаркета. Палуба в основании лаза гудела под порывами ветра.
– Замерз? – спросила Симоне.
Беньямин не ответил. Он просто уткнулся ей в куртку лицом и замер, позволяя ей целовать себя в голову.
Эрик тихо поставил поднос на стол, ушел и принес еще один. Потом сел и начал выставлять на стол коробки, бумажные пакеты и картонные стаканчики.
– Здорово, – сказал Беньямин и сел прямо.
Эрик протянул ему фигурку из “Хэппи мил”.
– С Рождеством.
– Спасибо, пап, – улыбнулся Беньямин и посмотрел на пластиковую коробочку.
Симоне не отрываясь смотрела на свое дитя. Мальчик страшно похудел. Но есть еще кое-что, подумала она. В нем словно повисла какая-то тяжесть, что-то вторгается в его мысли, заполняет их помимо его воли. Он не здесь. Он словно смотрит в себя, думала Симоне, как в отражение на темном окне.