Последняя ремарка была вызвана тем, что я механически вздрогнул, осознав: с миннеконжу он говорил на языке сиу, но ко мне-то обращался на английском! Причем на правильном, с легким американским акцентом. Вот опять:
– Продолжай лежать! Я усядусь на берегу рядом с тобой и буду петь победную песнь. В честь полного уничтожения конных солдат – ясно? Отлично… Поблизости никого нет, но до темноты еще часа четыре, похоже. Тогда мы сможем уйти. Сумеешь притворяться падалью столько времени? Шевельни пальцем, если да… Отлично, то, что нужно. Тогда лежи.
Удивляться я уже не мог, да и не хотел. Я был жив, рядом находился друг, кто бы он ни был. Что до остального, то я не вполне осознал ужас того, что произошло: половина кавалерийского полка регулярной армии США была уничтожена, перерезана за какие-нибудь четверть часа.[1176] Кастер убит. Убиты все. Кроме меня.
– Только не спи, – произнес голос. – И бредить тоже не надо, не то пну. Вот, слушай лучше.
И он затянул песню на лакота, о том, как убил сегодня шестерых конных солдат, в том числе вождя-вашечуску с часами с Бонд-стрит, которые еще идут и показывают десять минут шестого. Беда у них с воображением, честное слово. Потом индеец стал петь про то, какой он великий воин и сколько раз посчитал «ку», а я лежал, заживо пожираемый мухами. Неприятно, но бывало и хуже.
Вопреки запрету, я задремал или, скорее всего, лишился сознания, поскольку вдруг ощутил холод и руку, которая, обхватив меня за плечи, помогала привстать. На лицо мне плеснули водой и протерли тряпкой, счищая корку запекшейся крови. Край котелка поднесли к губам, и голос с американским акцентом прошептал:
– Потихоньку… по глоточку. Хорошо. Теперь полежите, покуда я приведу вас в порядок.
Я допил холодную как лед воду и кое-как приподнял налитые свинцом веки. Стояли сумерки, на небе начинали высыпать звезды, дул холодный ветер. Надо мной склонялся парень в бизоньем шлеме, и его наводящая жуть физиономия не сделалась приятнее, расплывшись, в ответ на мой хриплый вопрос о том, с кем имею честь, в широкой ухмылке.
– Я, скажем, так похититель мертвых. Можете идти? Прекрасно. Я помогу вам, но потом нужно будет усидеть на коне. Для начала давайте придадим вам вид члена команды победителей.
Он стянул с меня одежду и кое-как впихнул в замшевую рубаху и леггины. Голова моя горела, и когда индеец нахлобучил на нее бизоний головной убор, легче не стало. В тусклом свете я видел длинные волосы, ниспадающие на плечи моего спасителя, и лицо, густо покрытое краской. Американец или метис – под таким слоем штукатурки не разберешь.