Я рассказал, стараясь дать понять, но не утверждая буквально, что мое прибытие в Индию явилось прямым следствием дуэли с Бернье (что в принципе было почти правдой), и мой собеседник присвистнул от удивления. Полагаю, моя персона пробудила в нем интерес, и он подробно расспросил обо всем. Я отвечал довольно правдиво и полюбопытствовал, в свою очередь, с кем имею дело. Оказалось, что это генерал Кроуфорд из штаба генерал-губернатора, человек весьма важный и влиятельный в военных кругах.
— Черт побери, вам не повезло, Флэшмен, — говорит он. — Быть изгнанным из рядов вишневоштанников! Каково, а? Будь я проклят, но у этих полковых выскочек типа Кардигана совсем нет мозгов. Не так ли, Беннет? И вы теперь на службе в Компании? М-да, деньги хорошие, но чертовски унизительно. Растратить жизнь, обучая соваров[34] конному строю! Чертовски грязная работа. Так-так, Флэшмен, позвольте пожелать вам удачи. Всего доброго, сэр.
И удача улыбнулась мне, хотя и по чистой случайности. Я по-прежнему держал в руке пику, на шесть футов возвышающуюся над моей головой, и несколько капель собачьей крови стекли мне на руку. Выругавшись, я повернулся к Икбалу, молча ждавшему позади, и произнес:
— Хабадар, риссалдар! Ларнсе сарф каро, джулди! — что означает: «Сюда, старший сержант. Возьми пику и вычисти ее немедленно». И протянул ему пику. Тот ее принял, и я повернулся, чтобы попрощаться с Кроуфордом. Рука генерала, хотевшая было задернуть занавеску, замерла.
— Однако, Флэшмен, — говорит Кроуфорд. — Как давно вы в Индии? Три недели, говорите? Но вы же знаете их язык, будь я проклят!
— Буквально пару слов, сэр.
— Не заговаривайте мне зубы, сэр: пару слов я уже слышал. Это больше, чем я выучил за тридцать лет. Не так ли, Беннет? Слишком много всяких «хрум-брум» для меня. Но это чертовски удивительно, юноша. И как вам это удалось?
Я рассказывал ему о моих способностях к языкам, а он качал лысой головой и приговаривал, что никогда не слышал ничего подобного.
— Прирожденный лингвист и прирожденный копейщик, черт побери! Редкое сочетание. Слишком хорошо для кавалеристов Компании, которые и на лошади-то сидят, как мешок с мукой. Знаете что, юный Флэшмен, по утрам я не могу думать. Приходите ко мне сегодня вечером, и мы продолжим наш разговор. Слышите? А, Беннет?
И он ушел, но вечером я был у него, облаченный в свои великолепные вишневые лосины. Генерал посмотрел на меня и воскликнул:
— Бог мой, Эмили Иден не должна это пропустить! Она мне никогда не простит!
К моему удивлению, тем самым он хотел сказать, что я должен отправиться с ним во дворец к генерал-губернатору, куда его пригласили на обед. Я, разумеется, пошел с ним, и имел удовольствие попить лимонаду с их превосходительствами на просторной мраморной веранде. Там собралось блестящее общество, настоящий маленький двор, и за три секунды я увидел больше великолепия, чем за три недели в Калькутте. Все было замечательно, вот только Кроуфорд едва не испортил все, рассказывая лорду Окленду про мою дуэль с Бернье, в ходе чего лорд и леди Эмили, его сестра, едва не впали в ступор — они представляли собой весьма ханжескую пару, надо полагать, — но тут я прямиком заявил Кроуфорду, что моим искренним желанием было избежать дуэли, но я был вынужден участвовать в ней. При этих словах Окленд одобрительно кивнул, а когда выяснилось, что мне пришлось учиться в школе Рагби у Арнольда, старый ублюдок сделался чрезвычайно внимателен ко мне. Леди Эмили зашла даже еще дальше (благослови Господь вишневые панталоны) — узнав, что мне только девятнадцать, она горестно покачала головой и забормотала что-то о здоровых молодых побегах на древе империи.