Но где-то в мечтах уже Люде встречалось оно.
С тех пор, как увидела Люда ту пьесу в стихах,
Разгадку виденью она ищет в книгах и в снах.
Но вот беда: каждая книга о нём и пугает, и врёт,
И в каждой – зловещий горбатый душитель живёт. (2)
Нет в книгах ответа! А как же тревожные сны?
Иль всякого смысла они для неё лишены?
Задумчивый вечер неспешно плывёт над рекой.
В согласии с мыслями Люда проводит рукой
По чистым страницам альбома, и красок черёд
Её в дальний город к загадочным знаниям ведёт.
Зов тайны её подхватил, поднял ввысь от крыльца,
И вот уж заметны вдали очертания башен дворца.
Большое окно перед ней разливает мерцающий свет,
И в комнате видит она ей знакомый по сказкам сюжет:
Сидит королева над пяльцами, нитку вдевая в иглу.
А рядом – супруг, наклонившийся к шахматному столу, –
Блистательный обликом, мудрый и добрый король молодой,
И тут же ребёночек-принц, увлечённый игрой.
Прекрасна, пленительна королева, но только вот
Видно, что неизлечимый недуг её тяжко гнетёт:
В глазах её блеск нездоровый и влажный горит,
По матово-бледной щеке пунцовый румянец разлит.
И принц себя тоже, как будто бы, странно ведёт:
Откуда-то из-под стола он кусок пирога достаёт,
Съедает его и в смертельном отчаянии просит воды.
Его королева уводит из комнаты, прочь от беды.
«Как всё это странно! – думает Люда, застыв у окна, –
И почему королева смертельно чахоткой больна?
И отчего этот принц так отчаянно просит воды?»
– Всё, что ты видела здесь, это призраки нашей беды!,
Словно услышав её, ей печально король отвечал.
– Я знаю, кто ты и откуда, – потом он ей тихо сказал, –
Этот дворец одиноко стоит на перекрёстке времён,
Объят пеленой неизвестности со всех сторон.
Я знаю вопросы, которые ты мне так хочешь задать.
Ну, что ж, задавай, и я буду на них отвечать...
ЛЮДА.
За что вами тайно убит был король, Генрих Шестой? (3)
КОРОЛЬ.
Да, Генрих убит был тайком, это правда, но только не мной.
В тот день был устроен по случаю нашей победы триумф, (4)
И я возглавлял победителей строй, был у всех на виду...
ЛЮДА.
Возможно, вы днём были с ними, а ночью, наверное, с ним,
А по совершении убийства, народу его объявили больным, –
Сказали, что в приступе меланхолии Генрих скончался.
КОРОЛЬ.
Я здесь не при чём и не мной этот акт совершался...
ЛЮДА.
Вы Главным Констеблем тогда были и заверяли приказ!.
КОРОЛЬ.
Приказ незаконный и тайный! Простите, но он не для нас.
И ссылки на тайны и ложь про болезни у нас не пройдут.
Я мог заверять лишь такое решение, которое вынесет суд.
ЛЮДА.
Похоже, вам здесь приписали чужую вину...