Смерть нашего сына изображалась заслуженной карой, бедою – (32)
Отмщением Свыше за гибель племянников, будто задушенных мною.
А тут и похабные вирши на двери собора повесил какой-то чудак, (33)
Меня и министров моих в них продёрнул за сущий пустяк –
Смешное созвучие наших фамилий, – уж я отмахнуться хотел: (34)
Строительством флота был занят и массой других важных дел.
Писака не прятался и, как оказалось, хорошим знакомым нам был, –
Он в Уилтшире, у моей матушки в доме дворецким служил.
Работал прилежно, в доверие втёрся и бегал за нею хвостом,
Подслушивал все разговоры её и читал переписку тайком,
Выписывал строчки из писем моих и многое присочинял,
А после он в виде отчёта все это во Францию переправлял.
Потом оказалось, он тайным агентом Людовика был – (35)
Этот Уильям Коллингборн – и сам же восстанием руководил
От лица Бекингема в Уилтшире. Из писем его мы узнали,
Что он же на нас и Людовика сам натравил. (36) И все те печали,
Что нам в эту пору пришлось пережить, – того же злодея работа.
Но время не ждёт, – я готовил спуск на воду нового флота. (37)
И снова победа! И солнце в зените, плывут корабли, словно птицы
По синему небу, ликует народ, утихли и сплетни про принцев.
ЛЮДА.
А как жили принцы в имении том, что стало на время их домом?
КОРОЛЬ.
С сестрою и с матерью правили дни, обвыклись в краю незнакомом.
Родню их в план выезда принцев в Бургундию я не посвящал,
И Тирелл мне в тайне от них подготовить отъезд обещал.
Была нам опасна их мать, леди Вудвилл, с безумною страстью своей
Вернуть своим детям отверженным власть и сделать из них королей.
И чтоб не позволить ей принцев несчастных в сети интриги вовлечь,
Решил её с дочерью я пригласить ко двору, к светской жизни привлечь.
Она поспешила, и вот уже с дочерью Елизаветой стоит на крыльце.
Я принял любезно их, пенсию дал им большую и поселил во дворце.
Тогда был ноябрь, а через месяц у нас намечался рождественский бал.
Увидев их скромно одетыми, я за свой счёт им пошить обещал
Бальные платья и дорогие наряды, назначил им слуг ко двору.
Их окружая заботой, я и представить не мог, что коварную, злую игру
Затеют две новые гостьи мои: они мною обе тогда завладеть пожелали.
И, чтобы весу прибавить себе при дворе, они всем рассказывать стали,
Что будто к племяннице я благоволю и нежною страстью пылаю,
И будто её больше жизни люблю, а Анну свою презираю.
Об этом сама леди Вудвилл во Францию сыну в письме написала,
Просила остатки казны мне вернуть, прощение моё обещала.
Сэр Томас (38) был рад переменам таким, казну погрузил и направил