День выдался морозный и ветреный. Мы не торопясь пересекали длинные, поросшие дубовым редколесьем гривки, сбегавшие с покрытой густым кедровником огромной горы Татудинзы.
Урожай желудя был таким, что на крутых, выдутых ветрами склонах нога буквально катилась по ковру потемневших за зиму плодов. Чертыхаясь, мы старались обходить такие участки.
Богатый желудь привлек много зверя. То и дело встречались ровные стежки переметенных кабаньих следов, гойна и перепаханные замысловатые узоры на месте их пастьбы. Козы исследили лес вдоль и поперек.
Мы шагнули на возвышенность и замерли. Три крупных серо-бурых косули вскочили с лежек и легко запрыгали прочь. Я крикнул: «Кук!» Они сделали несколько замедленных прыжков и остановились, расставив уши. Жорж сорвал с плеча винчестер.
— Если хочешь увидеть кабана, не стреляй! На коз поохотиться успеешь. Пусть бегут, мяса на таборе сколько хочешь…
Козы сорвались и запорхали, как балерины. Жорж проторчал: «Ладно», и со вздохом повесил винтовку на плечо.
Наконец выбрались к западным отрогам горы, где ветер свирепствовал особо яростно. Срывал и кидал в глаза сухой смерзшийся снег, закручивал смерчи, гнул кустарники, свистел среди деревьев. Прикрывая носы рукавицами, посоветовались и разошлись: Жорж пошел пересекать овражки выше, я ниже. Вскоре мы потеряли друг друга из виду. Я перевалил третий ключик, когда услышал в вершине слабый звук выстрела, потом второго, приглушенный ветром крик.
«Неужели Жорка угодил под кабана?!» Я начал торопливо карабкаться в гору. Пыхтя, взобрался на возвышенность и попятился: шагах в пятнадцати вполуоборот стоял массивный черный, с проседью секач. Он стоял на маленькой полянке среди сухой полыни и кустарников, пошатываясь. И, как топором по мерзлому дереву, звонко щелкал клыками; поводил из стороны в сторону страшной клинообразной головой, но меня, вероятно, еще не видел.
«Ранен и готов к атаке, не зевай!» Винтовка была в руках, и я с ходу выстрелил под настороженное щетинистое ухо. Секач повалился на бок, забил по снегу ногами. Тут я снова услышал крик и увидел Жоржа. Он стоял с винчестером наготове; кабан ему не был виден, однако, зная повадки раненого вепря, на сближение не спешил, призывая на помощь меня. Осторожность в общем не лишняя. Я крикнул:
— Готов, иди сюда!
Мы надергали из холки зверя длинную толстую щетину, выпилили большие красивые клыки. Жорж был в восторге, у него сияло все: очки, горбатый пунцовый нос, сталь и золото коронок.
Вернулись на табор поздно. Вычистили ружья, отогрелись, обсудили планы на завтра. Арсений признался, что обнаружил неподалеку свежие следы, но имеет свои соображения: лишние участники помешают. Он подмигнул серо-зеленым глазом: