С тех пор как проводили Жоржа, стало ясно, что на Дубовом делать больше нечего: потревоженный собаками и выстрелами зверь откочевал надолго. И поскольку уже изучили тайгу на многие километры вокруг, беспокойный дух бродяжничества не давал покоя.
На этот раз наметили глухую падь на юго-западе, где с осени не оставил следа ни один человек. Без особого сожаления сняли обжитый лагерь, погрузили палатку и скарб на впряженного в легкие сани рыжего бычка. Арсений, повар Чигони, возчик Понджуни и я помогали быку на подъеме, где нужно прорубали заросли, обходили упавшие деревья и камни. Зигзагами преодолели водораздел и под вечер встали на ключике в стороне от широкой пади. Прямо за палаткой начинался девственный кедровник, новый табор расположился на самой границе лиственного и хвойного леса.
Дружно принялись за знакомую работу, и через два часа все было готово. Палатка укрыта от ветра, замаскирована лапником и кустами дуба, сооружены гнезда для собак, пробита прорубь, напилены и наколоты дрова. Все влезли в новый теплый дом и стали располагаться каждый в своем углу. И вдруг где-то неподалеку, как бы приветствуя наше прибытие, несколько раз низко и многозначительно проухал филин: угу, угу, угу!..
Арсений поднял руку, все прислушались, а он, улыбаясь, сказал:
— Вот и хозяин объявился. Это он предсказывает нам удачу. Давай назовем этот лагерь Филиновым!
В самом деле, место оказалось счастливым, добычливым. В первые же дни взяли несколько солидных кабанов, потом брат обнаружил на крутом южном склоне Татудинзы крупного шатуна-медведя, который почему-то не собирался лечь в берлогу даже в январские морозы. Арсений завалил топтыгина в таких крутяках, что сани подойти не смогли; зверя пришлось свежевать на месте и выносить по частям на плечах. К нашим разнообразным запасам мяса прибавилась медвежатина, и Чигони, широко улыбаясь, шутливо спрашивал: «Что сегодня изволите? Филе косули, кабана, медведя или пойманного мной в петлю зайца?»
Огромную медвежью шкуру очистили от сала и растянули на жердях возле палатки. Рядом, под старой елью, соорудили крепкий стеллаж с наклонной лестницей, где аккуратно, штабелем, складывали вывезенные из леса туши добытых зверей. Их охраняли собаки.
Через неделю из деревни прибыли на запряженных черным быком санях два корейца, привезли солому нашему быку, рис и чумизу для нас и собак. Переночевали, а наутро собрались домой. Посоветовавшись, решили, что я пойду с ними, погружу и отправлю закопанную в лесу секачиху. Мы избегали оставлять надолго укрытую в тайге добычу — ее, случалось, обнаруживали, прогрызали и портили чуткие хищные колонки.