«Нет, — маятник качнулся влево. — Нет, — маятник качнулся вправо. — Нет…»
Блэк снова встрепенулся. Щеглюк и Пчелинцев. Оба торговали по маленькой, но всегда оказывались в большом барыше. Бирич не случайно их пригласил. Он знал, что они имеют солидные запасы товаров, а для его плана это было главное. К тому же с Пчелинцевым дружил его сын.
— Что-нибудь слышно о Трифоне? — спросил Пчелинцев.
Голос у него был сухой, даже резкий, бледное лицо с малокровными губами и бесцветными бровями, из-под которых невыразительно смотрели светлые глаза, вызывало чувство брезгливости, Тонкая старческая кожа на шее висела мешками.
— Не тревожьтесь, они его не посмеют обидеть. Мы не разрешим.
— Дай-то бог, — вздохнул Бирич. Как он ни презирал Трифона, тревога не оставляла Павла Георгиевича, — все же сын, его кровь.
— На бога надейся, как говорится, а сам не плошай, — вступил в равговор Щеглюк и поправил очки в тонкой золотой оправе. Был он низкий, полный, с расползающейся лысиной, которую тщетно пытался прикрыть редкой длинной прядью волос. Рыхлое лицо казалось маской. На лице жили только губы.
— Это вы правильно сказали, — кивнул Бирич. — Ну вот и поговорим, чтобы нам дальше не сплоховать.
Груня в кухне уронила нож, и Пчелинцев передернул плечами, а Щеглюк поправил очки, хотя они не сползли с переносицы. Даже Петрушенко и тот опасливо покосился на дверь. Все заметно нервничали.
Наконец Бирич пригласил всех к столу, гости обрадованно потянулись к закускам. После третьей рюмки они почувствовали себя смелее. Глаза заблестели, но еще никто не заикался о положении в Ново-Мариинске. Бирич пустил пробный шар.
— Все вы, господа, знаете о решении ревкома сравнять доллар с рублем?
— Это черт знает что! — воскликнул Щеглюк и поднял вилку с кусочком маринованной рыбы. — Как они смеют…
— Да, да. Это произвол! — зашумели остальные.
— А я бы не стал возмущаться, — сказал Бирич.
Заявление было неожиданным. Все уставились на хозяина. Бирич одобряет ревком. Или они ослышались? Павел Георгиевич улыбнулся:
— Их решение нам на руку.
— Яким таким манером? — пробасил Петрушенко.
— Ведь доллар стал в десять раз дешевле, — напомнил Пчелинцев.
— Это удар по американцам, по Свенсону, — разъяснял Бирич. — По Микаэле. Вы же не будете платить за пушнину долларами или менять их на наши.
— Упаси боже! — всплеснул короткими руками Щеглюк.
— Доллары надо изъять из обращения, — продолжал Бирич. — А тому, кто к нам придет с долларом за товаром, мы будем в десять раз меньше давать товаров, чем прежде. Он, конечно, поднимет скандал, но мы подчиняемся новой власти. Пусть все претензии адресует к большевистскому ревкому.