Ревком, по настоянию Мандрикова, вновь запретил шахтерам покидать копи до тех пор, пока они сами не найдут убийцу и не предадут его революционному трибуналу. Бучек опять протестовал:
— Вы, товарищи, поступаете ошибочно! Это оскорбляет людей и вызовет недовольство.
— Недовольство! — закричал Гринчук. — Убийство сторожа, убийство Харлова, что, по-твоему, должно вызвать? Поклониться мы должны братишкам-шахтерам, которые среди себя ховают душегуба.
— Наше решение поможет быстрее найти убийцу, — сказал Булат.
— И ты будь на копях потверже. — Мандриков сердито посмотрел на Бучека. — Сегодня же увези на копи коммерсанта Лоскутова. Он до сих пор не привез ни одного мешка угля.
Слова Мандрикова были равносильны приказу уезжать. Бучек понял это и вышел из кабинета, хлопнуз дверью.
— Обиделся, — заметил Гринчук.
Никто не откликнулся на его замечание.
— А ты чего здесь околачиваешься? Кто за тебя в складе будет работать?
— Иду, иду, — миролюбиво замахал руками Гринчук.
Члены ревкома разошлись по делам, и Мандриков остался с Булатом.
— Тебя ничем не проймешь. Сосешь свою трубку, как младенец мамкину грудь…
— Кому что нравится, — спокойно произнес Булат, но все же выбил трубку и подсел ближе к столу председателя. — Ты очень волнуешься, Мандриков. Я понимаю. Плохое случилось у нас. Харламова нет. Не надо на товарищей кричать. Они друзья тебе.
— Ладно меня по головке гладить, — смягчился Михаил Сергеевич.
Вскоре явился посыльный с радиостанции:
— Василий Никитович зовет!
— Что там у вас еще приключилось? — недовольно спросил Мандриков. — Титов сам не мог прийти?
— Какая-то важная телеграмма из Петропавловска.
Мандриков и Булат, закрывая лица от снежного ветра, долго шли к радиостанции.
— Что тут у вас стряслось? — Мандриков с облегчением стаскивал кухлянку. — Не шуба, а парная. Уф! — Он носовым платком обтер мокрые брови, усы и поискал расческу, но ее не оказалось. Михаил Сергеевич вспомнил, что утром оставил ее дома, и подумал о Елене с болью и волнением: что она делает сейчас? Опять в одиночестве. Ему стало жаль ее, и он окончательно решил помириться.
— Так зачем ты нас позвал? — оторвался Мандриков от своих дум.
— Странная телеграмма. Из Петропавловска получили. — Титов пригласил товарищей в маленький кабинет, который раньше занимал Учватов.
Бывший начальник радиостанции сидел с наушниками у аппарата и с преувеличенным старанием вслушивайся в эфир. Перед Учватовым лежали бланки и карандаши.
Рядом сидел Фесенко. При появлении Мандрикова и Булата он еще ниже наклонил голову. Фесенко тяжело переживал свой позор у Толстой Катьки.