Караевы».
— Вы арестованы! — Лицо Мандрикова было суровым. — Идемте!
— Я… я… — начал Смирнов, но Гринчук прикрикнул на него:
— Заткни хайло!
Смирнов испуганно замолк. Ревкомовцы взяли его винчестер и патронташ. Мандриков сказал Клещину:
— Обыщите арестованного!
Клещин из первого же кармана вынул наган с барабанам, полным патронов, и показал его растерянному Смирнову.
— Для чего вам это оружие? Из него охотиться на сиводушек неловко.
Ревкомовцы привели Смирнова в ревком. Михаил Сергеевич послал Еремеева за Волтером и Титовым.
— Пусть на станции за него останется Фесенко. Ожидая Волтера и комиссара станции, Мандриков приказал запереть Смирнова в комнатке Наташи:
— Придут наши товарищи; и начнем допрос Смирнова.
— Гадина подколодная, — погрозил Гринчук кулаком. — Ходил тут, воздухом одним с нами дышал…
Из комнатки Наташи донесся щелк крючка. Гринчук подбежал к двери и рванул ее. Она не открылась.
— Заперся, гад! — Гринчук пнул в дверь ногой. — А ну, отвори!
Смирнов не откликался. Ревкомовцы посмотрели на Мандрикова. Он подошел к двери.
— Зачем вы закрылись, Смирнов? Отворите! Мы во всем разберемся, и если вы ни в чем ни виноваты…
Звон разбитого стекла прервал его. Гринчук закричал:
— Он окно бьет!
— Бежать хочет! — испугался Тренев. Ревкомовцы повскакивали с мест. Мандриков, который был очень расстроен, что Смирнов оказался скрытым врагом, повысил голос:
— Не пытайтесь бежать, Смирнов! Это ухудшит ваше положение.
В ответ донесся звон стекла и треск дерева. Мандриков приказал:
— Все на улицу! Здесь останется Булат. Схватить Смирнова!
— Он сбежит, сбежит! — нервно повторял Тренев.
Ревкомовцы выбежали из кабинета. Впереди был Мандриков. Он первый выскочил на крыльцо без шапки и шубы. В руках у него был револьвер. Михаил Сергеевич побежал вокруг здания и увидел, как Смирнов выпрыгнул из окна в высокий сугроб. Снег ему доходил до пояса. Михаил Сергеевич крикнул:
— Стой, Смирнов!
Но агент Караева, казалось, не слышал Мандрикова. Разгребая снег руками, он выбрался из сугроба быстрее, чем Михаил Сергеевич успел к нему подбежать, и на мгновение обернулся. На его лице ужас, Отчаяние, беспомощность. У Мандрикова мелькнула мысль, что, может быть, Смирнов не виноват. Что-то в лице его наталкивало на это. Но Мандриков не задержался на этой мысли. Он видел, как Смирнов, пригнувшись, ринулся от него. Бежал он большими скачками, с какой-то звериной ловкостью. Смирнов быстро достиг угла здания:
— Стой, Смирнов! Не беги! — закричал Мандриков. Но тот его не послушался. Сейчас он спрячется за углом, подумал Михаил Сергеевич и прицелился из револьвера в спину Смирнова, но прежде прозвучали выстрелы Тренева, а затем Гринчука и Клещина. Мандриков тоже выстрелил. Он не знал, попал или нет, но чья-то пуля настигла агента Караевых.