…Члены ревкома видели, что Мандриков колеблется между какими-то двумя решениями. Наконец он сказал:
— Мы, по существу, в безвыходном положении.
И, как бы подтверждая его слова, прогремел залп, посыпались осколки стекла. Пули, зло посвистывая, впивались в стены. Коротко вскрикнув, комиссар радиостанции прислонился к стене. Из его рта хлынула кровь, и, прежде чем Фесенко подбежал к нему, Титов опустился на пол мертвым.
Застонал Клещин. Его левая рука беспомощно повисла. Согнулся Семен Гринчук, смуглое лицо стало серым и мокрым от пота.
— Все в комнату! — крикнул Мандриков. Он и Бучек подхватили Гринчука и помогли ему дойти до дивана и лечь. Срикошетившая пуля попала Семену в правый бок. Нина Георгиевна перевязывала ему рану. Михаил Сергеевич спросил:
— Как ты думаешь, Семен, сможем ли мы пробиться к шахтерам? Только ты не говори, а покажи глазами.
— Нет. — Гринчук закрыл глаза и больше не открыл.
— Семен… — тронул Мандриков его руку и почувствовал, как она холодеет.
— Что нам, товарищи, делать? Открывать ответную стрельбу или же сдаваться?
— Твое мнение? — спросил его Бучек.
— Ответная стрельба приведет только к лишним жертвам. Врагов больше, и к тому же мы окружены.
— Нет, нет! — снова закричал Фесенко. Его била нервная дрожь. У Игната начиналась истерика. Нина Георгиевна шлепнула его по щеке один раз, другой, и это подействовало успокаивающе.
— Согласен с тобой, Михаил Сергеевич, — сказал Бучек.
Согласились и остальные. Мандриков раздумывал:
— Кто же пойдет к ним, чтобы узнать об условиях сдачи?
— Я, — звонко и торопливо, предупредив всех, сказала Нина Георгиевна. — Позвольте мне, я прошу!
…Струков был уже основательно пьян, когда к нему ввели Нину Георгиевну. Он уставился на нее покрасневшими глазами и захохотал:
— Пар-р-р-р-лам-ментер! — с трудом выговорил он. — С белым флагом красная б…!
Она побежала к двери, но Лоскутов подставил ей ногу, и Нина Георгиевна упала. С нее свалилась шапка. Чьи-то сильные пальцы вцепились в волосы, и под смех, улюлюканье колчаковцев Струков с Лоскутовым поволокли ее в соседнюю комнату, не обращая внимания на ее крики и отчаянное сопротивление. Потом в комнату входили по очереди все…
…К Нине Георгиевне вернулось сознание. Она открыла глаза и увидела над собой низкий потолок. Потом перевела взгляд, и он, скользнув по стене, остановился на Струкове. Колчаковец стоял в двери, держась за косяк, и, кривя губы, смотрел на нее. Нина Георгиевна попыталась закрыться обрывками платья, но это ей не удалось. Упершись руками в затоптанный и заплеванный пол, она села и поправила растрепанные волосы.