«Притомился, вот и сердится», — подумал Мишо, и поехал в хвост колонны.
— Господин майор, пакет из штаба полка, — доложил он, подавая пакет командиру.
Мишо Бочваров ехал рядом с командиром, держась несколько в стороне и ожидая, что тот посмотрит на него и узнает. Буцев аккуратно, как будто сидел за столом в кабинете, оторвал край пакета, вынул листок бумаги и принялся читать. Лицо его вытянулось и словно окаменело. Мишо с улыбкой смотрел на Буцева. Ему всегда было приятно увидеть своего бывшего командира взвода. И он с возрастающим нетерпением ждал того момента, когда тот узнает его.
— Солдат, с каких пор вы у нас связным? — спросил Буцев.
— Уже неделю, господин майор.
— Ах, да, — как бы припоминая что-то, кивнул Буцев.
— Так точно! — перестарался Мишо Бочваров.
Буцев повернул голову и пристально посмотрел на него.
— Ваша фамилия, кажется, Бочваров?
— Так точно, господин майор…
— Сразу видно, что вы из строевых.
— Так точно. Строевой!
Буцев несколько раз кивнул головой, как бы снисходительно здороваясь с кем-то, и мягко улыбнулся. Скованность Мишо рассеялась, и он подъехал ближе.
«Мир тесен, гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдется», — подумал Буцев и повернулся к следовавшему за ним Бочварову.
— По всему видно, что вы не забыли нашего разговора…
— Так точно, господин майор, — рявкнул Мишо.
Буцев поднял руку в кожаной перчатке, как бы давая ему знак отвечать потише и послал коня вперед.
Колонна солдат, как поток, запрудила пустую площадь, и потекла по крутым, узким и тоже пустынным улочкам села.
*
Ранним утром, над тревожно молчавшими крышами прозвучал сигнал побудки. Солдаты, стряхивая сонную одурь, вяло подчинились зову трубы. Вскоре дивизион покинул село. Колонна растянулась по узкой проселочной дороге. Светало. И солнце, как поднятое по тревоге, разом выметнуло на колонну сноп своих лучей. Птицы перестали щебетать. Воздух словно загустел. На рубахах солдат расплывались мокрые пятна. По обе стороны дороги лежали несжатые поля, тоскуя по белым платкам жниц. Не было слышно песен, которые обычно стелются в эту пору над нивами. Солдаты, в большинстве своем крестьяне, вздыхали, переглядывались, покачивая головой и перебрасываясь замечаниями:
— А в наших краях, поди, уже жнут.
— Что ты, у нас хлеба узревают раньше. Давно уж убрали…
— Кто знает, может, и там хлеб горит.
— Почему же? Там ведь оккупационного корпуса нету.
Тоска по родным местам, раздуваемая этими отрывочными разговорами, как уголья под золой, разгоралась в их утомленных душах. Связной Мишо Бочваров передал приказ командира прекратить разговоры. Солдатские голоса стихли и только топот ног и конских копыт нарушал тишину утра.