Мишо помог матери войти в кухню. Здесь старуха быстро оправилась, засуетилась. Подняла фитиль лампы и подошла к очагу. Мишо ощупывал взглядом фигуру жены и старался сразу определить, что в ней изменилось за время его отсутствия. «Похорошела». Тотка пошепталась со свекровью, разжигавшей огонь, и быстро вышла. «Стоит отлучиться хотя бы ненадолго, становишься чужим в собственном доме», — подумал Мишо, недовольный такой скрытностью женщин. Все стояло на своем месте, но казалось поветшавшим, поржавевшим. И все-таки ему было приятно окидывать взглядом тесную кухню, смотреть на языки пламени, весело играющие в очаге.
— Мама, а горлянка для соли у вас новая.
— Старая-то упала и сломалась. Думала склеить ее — она у меня еще от свекра, царство ему небесное. А Тотка не дала, говорит к счастью. Вот и сделали новую.
Мишо недоумевал, куда это подевалась Тотка, но постеснялся спросить мать, и с притворным безразличием расспрашивал о разных вещах.
— А почему котлы не луженые?
— Где олово теперь взять? И для лекарства, как говорится, и то не сыщешь…
*
Неожиданный приход Тотки всполошил Вагрилу, которая прибирала со стола.
— Что стряслось? — спросила она, но выражение лица Тотки подсказало ей, что не беда, а радость привела ее сюда в этот поздний час.
— Тетя Вагрила, услужи, дай колбасы и яиц…
— Муженек, что ли воротился? — догадалась Вагрила и пошла в чулан.
— Воротился…
— Как налюбуешься на него, приходите в гости, — сказала Вагрила, проводив Тотку до калитки.
— Спасибо, придем, — ответила Тотка. Придерживая передник, она осторожно пошла по улице.
*
— Ты куда подевалась? — встретил ее на пороге Мишо. Не отвечая, Тотка показала глазами на передник и принялась выкладывать на стол то, что ей дала Вагрила. Мишо сел у очага, сосредоточенно вглядываясь в лицо, на котором играли огненные блики. «Похорошела без меня», — подумал он, и какое-то новое, доселе неизведанное чувство, похожее на сожаление о чем-то безвозвратно утраченном, охватило его душу.
— Устал я, спать хочется…
Тотка взглянула на него и принялась раздувать огонь, чтоб сильней горел.
«Хоть умри, жизнь идет своим чередом. Никого не ждет», — подумал Мишо и вышел на крыльцо, выкурить сигаретку.
Тотка положила ему в тарелку, как почетному гостю, а сама со свекровью стала есть прямо со сковороды.
— И тарелок накупили!
— Люди таких ли вещей накупили, дивиться будешь! — ответила ему мать.
— Что не вкусно? Завтра курицу зарежу, — сказала жена.
— Тотка, не ешь жирного, тяжело тебе будет.
«Это что же такое?» Мишо вопросительно посмотрел на мать, потом на жену. Но они не подняли глаз. Над столом нависло неловкое молчание.