— Читаешь, а? — спросил он сейчас внука.
— Читаю, — поднял голову Герган.
— Может, крамольное что, а?
— Да нет, дедушка, уроки учу.
— Уроки, — недоверчиво пробормотал Караколювец. — А ну почитай вслух…
*
Спустя некоторое время Вагрила поставила на середине комнаты низенький столик с круглой буковой столешницей. Свекор лежал на кровати. Герган читал, Петкан был в свинарнике. Все как обычно, буднично. А Вагриле хотелось, чтобы все в такой день было иным, торжественным, как в церкви. Она и в девичьи годы была такой, душа ее в праздник наполнялась благостными чувствами. Вагрила одевала новый наряд. Подавала щедрую милостыню цыганкам, даже скотине не говорила бранных слов, гнала от себя греховные мысли.
В доме Караколювца ее удручало то, что мужчины и в праздник не воздерживаются от пререканий и ссор. В такой вечер, как сегодня, ей хотелось, чтобы все было тихо и спокойно, а тут, как нарочно, свинье подошло время опороситься…
— Зови отца ужинать, — сказала она Гергану.
— А Влади не подождем?
— Кто его знает, когда он придет. Будем еще тянуть, славельщики нас за ужином застанут. Меиловы спят уже. Во всем селе наверно только у нас свет горит. Ступай, позови отца!
Петкан вошел и принес с собой дыхание мороза и запах свинарника. Вагрила поглядела на постолы мужа, и тот поспешил разуться и подсел к столику, на который бабушка Габювица уже положила новогодний пирог. Вагрила подняла повыше фитиль лампы, чтобы посветлело и в углах комнаты, будто это могло помочь создать в доме праздничное настроение, которого она жаждала всей душой. Свекровь поняла ее, улыбнулась. Потом взглянула на мужа и сказала:
— Эй, Габю, вставай, тебя ждем.
Караколювец кашлянул, слышу, мол. Он встал и поглядел на столик.
— А где же студень?
— Пирога тебе мало, что ли?
Старик поглядел как его жена устраивается на подушке и едва сдержался, чтобы не сказать: «А заднице своей небось угождаешь, на мягкое села».
Вагрила наклонилась над кастрюлей. Рядом, на лемехе сохи тлели угли и дымилась щепотка ладана. Снаружи донеслись звуки шагов.
— Наконец-то! — встретила Вагрила в кухне старшего сына. — И в такой день не мог вернуться вовремя?
Влади будто не услышал ее. Толкнул дверь и становился перед столиком, румяный и улыбающийся.
«Не довели бы до беды эти его гулянки», — с тревогой подумала Вагрила.
Караколювец окинул его сердитым взглядом.
И только бабушка приветила внука.
— Возьми табуретку и садись, — сказала она.
Влади — рослый, кряжистый, широкий в плечах парень — снял полушубок и сел.
— Буду свадьбу справлять, подарю тебе самую лучшую рубаху, — шепнул он на ухо старухе.