— Тебе не нравится охота, досточтимый Менхеперра-сенеб? — угодливо спросил чати, улыбаясь так сладко, словно цветущая красавица была перед ним и обещала волшебные награды за эту улыбку. — А я считаю, что она очень, очень удачная. Хотя, по правде говоря, я предпочитаю охоту на птиц…
— Уж это я заметил! — буркнул верховный жрец, и Рехмира, почувствовав острый укол самолюбия, про себя решил запомнить обиду и при случае отомстить божественному отцу.
— Конечно, охота на львов и леопардов тоже хороша, — продолжал он рассуждать с беспечным видом, — но для этого надо обладать мужеством его величества и его ловкостью, до которой, по правде говоря, далеко его недостойным слугам, в том числе мне и тебе, божественный отец, — съязвил чати не без удовольствия. — Его величество, да будет он жив, цел и здоров, так же удачлив на охоте, как и на войне.
— Если на этой охоте он будет так же удачлив, как под Кидши, мы, пожалуй, найдём его на каком-нибудь островке среди тростников, в окружении верных воинов, — тоже не без удовольствия съязвил верховный жрец. — Молюсь об успехе его величества в схватке со львом!
— Так же усердно, как ты молился о его победе в схватке с правителем Кидши?
Менхеперра-сенеб побагровел от злости.
— Видишь ли, досточтимый Рехмира, дело божественных отцов — возносить молитвы, дело семеров — заботиться о благе и достатке войска его величества. Если первая задача, по-твоему, была выполнена плохо, вторая с лихвой вознаградила его величество за всё. Всё то время, которое он провёл в бездействии, войско прекрасно питалось хлебом, мясом и мёдом, в изобилии доставленными из всех степатов Кемет. Однако хлеб не заменил молитв, и, как видишь, его величество следует по верному пути — щедро оделяет добычей храмы, так как нуждается в их поддержке.
— Кто же решится вступить в бой без благословения великого Амона? — Чати словно в недоумении возвёл к небу свои тщательно подведённые глаза. — Без благословения богов нельзя вступать даже в безобидный спор, не то что в борьбу с врагами Кемет.
— Ты прав, достойнейший Рехмира. Жаль, что об этом забывают многие семеры его величества.
— Семеры… — Рехмира горестно вздохнул. — А помнят ли о благочестии военачальники? Вот в чём дело, божественный отец. Хотя мне говорили, что Дхаути и Себек-хотеп поднесли храму Амона богатые дары, я полагаю, что они могли бы быть щедрее.
Менхеперра-сенеб, привыкший к постоянным уловкам чати, к его хитрости даже в делах, не требующих её, подозрительно покосился на Рехмира — на этот раз его голос звучал вполне искренне.