— Верно, это твои молитвы, божественный отец Менхеперра-сенеб, помогли мне убить льва? Сейчас его принесут, ты увидишь, какой это красавец! Но где-нибудь поблизости должна быть и львица! Сейчас мы отдохнём, и тогда…
— Твоё величество, — осторожно заметил чати, — не стоит ли опять обратиться к охоте на онагров? Если вместе со львицей ты найдёшь и львят, она будет яростно защищать их…
— Не бойся, Рехмира, до тебя они не доберутся. А если мне удастся захватить львят, они будут забавой для её величества Меритра.
Чати проглотил насмешку, но не упустил улыбки Менхеперра-сенеба.
— Что я? Моя жизнь ничего не стоит. Но жизнь фараона священна, и если ты, твоё величество, постоянно подвергаешь себя опасности на войне, то для чего же испытывать судьбу ещё и на охоте? Редкий охотник, даже царственный, мог бы похвалиться таким трофеем…
— Пожалуй, скоро я навещу Менту-хотепа в его владениях, — небрежно сказал Тутмос, — говорят, там можно встретиться со слонами и носорогами? Давно мечтаю поохотиться на слонов! Тебе, мой любезный Рехмира, не нужно будет меня сопровождать. Откровенно говоря, львы мне уже надоели.
Чати слегка улыбнулся наивному хвастовству фараона, он знал, что Тутмос склонен к этому и любит, чтобы и другие восхищались его отвагой.
— Твоё величество, лев — царственное животное, но в борьбе с ним ты показал себя трижды царём. Немногие отваживаются вступить в битву со слоном, но для тебя, покорителя стран, это будет лёгким и приятным занятием.
— Я не посоветовал бы твоему величеству быть столь безрассудным, — хмуро сказал верховный жрец. — Звериная ярость порой бывает слепа.
— Разве мой отец Амон не защитит меня?
— Великий Амон с тобой повсюду, твоё величество, но нельзя и испытывать терпение богов. Боги милостивы и терпеливы, но они не одобряют безрассудных.
— А я бы осмелился сказать, божественный отец, — вступил в разговор Дхаути, — что многое на войне и на охоте может показаться безрассудным, но именно кажущееся безрассудство и совершает великие победы.
Менхеперра-сенеб нахмурился ещё больше.
— Для человека, имеющего жреческий сан, это неподобающие слова, досточтимый Дхаути.
— Зато они вполне годятся для военачальника! — Дхаути приободрился, украдкой взглянув на фараона. — Иные предпочитают брать крепости на словах и мирно охотиться на уток, но другие взбираются на осадную лестницу, не думая о том, что она может упасть, и бросаются с одним кинжалом на свирепого хищника, уповая на милость богов. Я сказал бы даже, что боги покровительствуют смелым.
— Но долголетие даруют мудрым, — заметил верховный жрец.