Она отложила в сторону браслет из бирюзы и взяла другой — золотой, украшенный сердоликом.
— Послушай, Нефрура, ты хотела со мной о чём-то поговорить или позвала для того, чтобы я полюбовался этими осколками?
Голос у Тутмоса был глуховатый, даже с хрипотцой, совсем не похожий на голос отца, и тон его не понравился царевне — слегка презрительный, надменный. Она выпустила из руки ещё один браслет из крошечных лазуритовых бусин, он шелестящей змейкой соскользнул с её колен и упал на пол. Тутмос покосился на него; ему почудилось, что браслет и в самом деле уподобился змейке, готов зашипеть и ускользнуть. Поддавшись обману, он даже протянул руку к драгоценному украшению, но вовремя одёрнул себя, остановился. Нефрура заметила его движение и нахмурила брови. Ей не о чем было разговаривать с Тутмосом, но нравилось проявлять свою власть, хотя бы кажущуюся — позвала его, и он пришёл. Можно было спросить его о кушитской дани, Аменемнес почему-то не пожелал, чтобы она присутствовала на церемонии приёма иноземных послов. Нефрура зажмурила глаза, уподобившись ленивой надменной кошке.
— Я хотела видеть тебя.
— Зачем?
— Просто так. Разве это странно?
Тутмос усмехнулся.
— Странно, Нефрура.
— Почему?
— Разве мы не виделись в храме во время утренних жертвоприношений?
— Виделись, но не могли поговорить.
— О чём же говорить?
— Отец и мать всегда разговаривают.
— Твоя мать?
Нефрура обиделась.
— Моя мать — главная царица, и я тоже буду главной царицей, твоей великой женой. — Она пристально следила за выражением лица Тутмоса, но тщетно, оно совершенно не изменилось. — И нам придётся говорить о государственных делах.
— Говорить с женщиной о государственных делах? — Тутмос презрительно пожал плечами. — Это дело чати и советников, а не цариц. Может быть, я ещё буду обсуждать с тобой планы моих военных походов и ты мне будешь указывать, как строить в бою войско, брать крепости?
— Строить войско? Брать крепости? — Нефрура презрительно рассмеялась. — Стань сначала фараоном!
— Это будет в свой час.
— И что же твоё величество будет делать, когда взойдёт на престол?
— Что я буду делать? — Взгляд Тутмоса теперь был устремлён прямо в глаза сестры, и ей стало не по себе. — Укреплю власть фараона — вот что я сделаю! Зажму рты жадным начальникам областей — вот что я сделаю! Двину моё войско на врагов Кемет — вот что!
— А разве власть фараона так уж слаба?
Нефрура хотела поймать брата на слове, но жадная поспешность выдала её — Тутмос только презрительно усмехнулся и придвинулся ближе к ложу, на котором она сидела, так что его голова оказалась прямо у её колен. Царевна вдруг почувствовала нечто похожее на страх — брат был сейчас похож на злую птицу. Тутмос положил руку на край ложа, сжал в горсти переливчатую бахрому драгоценного покрова.