— Может, им лучше войти? — робко предложила миссис Олбен.
— Нет. Что вам нужно?
— Я знаю правду о переправе через Риццио и намерен раскрыть ее.
— Вся правда о ней общеизвестна.
— Рядовой Леннокс другого мнения.
— Леннокс? Где вы его отыскали?
— Неважно.
— Он не может судить о том, что произошло.
— А старшина Ламберт с майором Энгуином?
— Ламберт наихудший тип служаки, приспособленец. Энгуин твердолобый дурак, дилетант, подражающий профессионалам. Я буду отрицать все, что бы они ни говорили.
— Ну а генерал Шванц?
Полковник Олбен слегка улыбнулся в знак того, что крыть ему нечем.
— Входите, — предложил он. — Меджи, будь добра, займи миссис Отфорд. Я хочу поговорить с мистером Отфордом наедине. В кабинете.
Джин поглядела на мужа, тот ободряюще кивнул ей.
— Я бы хотела показать вам, какое варенье варю, — сказала миссис Олбен.
Джин с обреченным видом последовала за ней. Это был мужской мир.
Отфорд последовал за полковником.
— Для начала, пока не сказали ничего, — заговорил Олбен, — замечаете вы что-нибудь в этой комнате?
— Да, фантастическую, громадную коллекцию растений. Можно даже сказать, полк растений.
Голос полковника снова посуровел.
— Употребляйте любые собирательные существительные, кроме этого.
— Некоторые из них с Востока, так ведь?
— Да, — ответил полковник, — этот малыш тибетец, этот довольно неприглядный паразит из Кашмира, они тут со всего света. И притом весьма привередливы. Их надо держать под стеклом, при различных температурах, а в частном доме это нелегко. Однако при некоторой изобретательности почти все возможно. — Улыбнулся. — Как вы подтвердили.
— И давно вы разводите их? — спросил Олбен.
— С тех пор, как покинул армию. Не замечаете больше ничего? Может быть, недостающего?
Отфорд молча оглядывал комнату, ища разгадки.
— Это не какая-то мелкая частность, — продолжал полковник. — Бывали когда-нибудь в кабинете у военного?
Отфорда вдруг осенило.
— Здесь нет ни единой фотографии встречи однополчан, — сказал он, — ни единого армейского сувенира, ни портретов фельдмаршалов в рамках.
— Вот именно, — ответил Олбен. — Теперь мне с вами проще. Шотландского? Больше ничего у меня нет.
— Не рано ли?
— Промочить горло никогда не рано.
Олбен налил чистого виски в два стакана и протянул один Отфорду.
— Можно чуточку…
— Вода портит его, — сказал Олбен. — Поехали.
Он сел на складной табурет, предоставив сломанное кресло Отфорду.
— Я хочу прояснить кое-что, — сказал Отфорд. — Почему вы были так грубы со мной, пока я не упомянул о Шванце? И почему так радушны сейчас?
Полковник рассмеялся и почесал щеку желтым от никотина пальцем. Потом стал медленно набивать табаком трубку, обдумывая ответ.