Печальная история.
Но все равно – спокуха.
Здесь пьют пиво и водку рюмашками.
Кто-то заказывает утопленника, и Сильва вылавливает из большой банки толстую, бледную сосиску.
Кто-то закуривает.
Другой к нему присоединяется.
И Сильва тоже закуривает. После чего начинает кашлять.
В углу блестит автомат.
Время от времени в него бросали какие-то копейки, но ты свой урок уже имел: знаешь, что это бессмысленно.
И тут кто-то говорит: "Серьезно, как меня эта политика достала".
А я говорю: "Везде одно и то же".
И кто-то еще говорит: "Бабы тоже когда-то были лучше, до того, как из них сделались феминобиоэкологини".
И еще кто-то говорит: ""Вот не знаю, почему это моя старуха все время со мной хочет драться. И почему не желает со мной спать?".
А ему говорю: "Найди себе молодую".
И кто-то там говорит: "Молодая еще больше будет хотеть драться".
И еще кто-то говорит: "Ну почему, черт подери, она меня так мучает?".
И кто-то там говорит: "А может тебе нравится, когда она тебя мучает".
И еще кто-то говорит: "Что ха херня".
И Морозильник говорит то, что говорит обычно: "Мир состоит из херни".
И сам же над этим смеется.
А я говорю: "Всегда все меняется".
И кто-то там говорит: "Оно уже и на старух переносится. Моя старуха желает, чтобы я сидел, когда ссу".
А кто-то еще говорит: "Так ты садишься, когда ссышь?".
Я на это говорю: "Я и сам сажусь".
И кто-то спрашивает: "Ты тоже, Вандам?".
Я же начинаю хохотать.
И говорю: "В жизни не присаживался, чтобы поссать. Мужик – это мужик. Баба – это баба. Баба, когда ссыт, стоять не может. Если бы могла, так стояла бы. Так, Сильва?".
А Сильва на это: "Я умею стоя".
И все мужики в шоке.
И кто-то говорит: "Покажи".
А Сильва: "Еще чего. Ты поосторожней, а то я тебе покажу".
Сильва умеет показать коготки.
Мне это нравится.
Сильва – никакая тебе искусственная полубаба.
Сильва – это баба.
А потом она немного улыбается.
И я тоже улыбаюсь.
И кто-то говорит: "Что-то в этом есть".
А я говорю: "Все всегда изменяется. Достаточно интересоваться войнами и историей. Вечно все изменяется. И сыплется. Эффект домино".
А потом какое-то время мы еще говорим о том, что нас задолбал весь мир и политики, а более всего – бабы, которые, как раз у нас имеются, или которых у нас не имеется, все зависит от обстоятельств; в конце концов – это один черт. Похоже, что более всего на нервы действуют бабы, которые могли бы с тобой быть или даже какой-то миг с тобой были, но тут же они уже с кем-то другим, и ты не знаешь, почему не вышло, почему все разосралось и чья это вина.
Просто – прошлое.
Потом разговор снова сворачивает на политику, а ты чувствуешь, что уже несколько напряжен, что в тебе деликатно чего-то дрожит, потому что если кто сегодня и должен получить урок по жизни, так это политики. Только они в "Северянку" не ходят.