— Вроде зебры, да? — подсказала Сашуля.
— Умница, — похвалил Жора. — Стало быть, эти вот смешанные породы и называются мигматитами, на которых я тогда работал. Но тут придется еще кое-что уточнить. Среди мигматитов, братцы, различают кучу разновидностей, отличающихся строением…
— А короче нельзя? — снова не выдержал Боб. — Породы, породы… Мы ж не из той породы, мы же при технике всю жизнь. Неужели без этого нельзя? Ты нам сам случай давай!
— Нельзя короче! — озлился Рысин. — Без этого вы самой сути не поймете! Терпите, раз взялись слушать!
Виталька подмигнул Бобу и успокаивающе толкнул Рысина плечом: слушаем, мол, слушаем.
— Так вот об этом самом строении. Светлые прожилки бывают самой разнообразной толщины и длины, а главное — самой разнообразной конфигурации. — Рысин пальцами в воздухе изобразил замысловатую змейку. Артерии-вены представляете? Ну, а среди мигматитов есть разновидности под названием «артериты» и «вениты» — тут по облику полная аналогия. Ну и наконец, еще одна разновидность мигматитов — «птигматиты». К сведению полиглотов, — покосился Рысин на Светлану, — «птигма» это по-гречески «складка». Это суть ее и определяет. Тонкие, аж тончайшие складочки, а изогнуты так, что порою диву даешься: змейки, спиральки, загогулинки, запятулинки, прямо арабская вязь; длинные, короткие… В общем разнообразие невообразимое. Вот тут и конец ликбезу. Запомните только одно: есть в природе, описаны в научной литературе, изучены, сфотографированы тонкие причудливые жилки — светлые на темном фоне. Уф!
Геолог Рысин перевел дух и продолжал так:
— А теперь представьте себе таймырское побережье в сентябре. Колотун. Снег уже выпал. Ветер с норда дует в морду. Карская волна о берег шлепает битым льдом. Работа еще не доделана, а до самолета — две недели всего. Да…
— У-у-ти, мой бедненький! — протянула к нему губы хозяйка.
— Да уж, не говори, — согласился герой Заполярья. — А в тот день, двадцать шестого сентября, как сейчас его помню, с утра не заладилось. Пошли мы в маршрут вдвоем с рабочим. Рабочий — в геологии человек случайный, романтик с легкой придурью, бывший работник трампарка. Ну пошли, а на первом же часе работы трампарк этот самый растянул какое-то сухожилие на ноге и похромал назад в лагерь. Двинулся я дальше один, прошел сколько-то, а тут (и сейчас нога этот камень под снегом помнит!) споткнулся я и со всего маха — носом в развалы. Молоток мой — в сторону, фотоаппарат — вдребезги, колени, локти — сплошь ссадина. Встал я, плюнул, выругался, да что там — минут пять орал без передышки, кулаками в небо тряс, а все равно легче не стало. Подковылял я к молотку, что отлетел метров на пять, сорвал с шеи свой покалеченный фотоаппарат да как трахну по нему этой кувалдочкой! Фотоаппарат, естественно, всмятку, а у молотка ручка пополам. Вот тут мне малость полегчало.